Было тихо. Слишком тихо для разгара рабочего дня, и объяснялось это просто – люди отсыпались и приходили в себя после веселой, шумной, пьяной ночи. Кто-то заснул прямо в лесу, кто-то умудрился доползти до дома – своего или дома друзей, неважно.
Предусмотрительно открытое нараспашку окно помогло не задохнуться в собственном перегаре за время сна, но за это пришлось заплатить теплом. Двое лежали под одеялом и накинутым сверху покрывалом и все равно жались друг к другу.
Кер не спал, но лежал совершенно неподвижно, только слабо в дневном свете светились глаза. Холодно ему не было, скорее наоборот – андэд чувствовал, как его лихорадит от жара. Мертвое тело согревалось о тело живое, и тепло обжигало. Кер не отодвинулся. Он уже давно лежал не двигаясь и боясь даже вздохнуть, сначала – чтобы не спугнуть пригрезившийся сон, потом, осознав, что прошлое ему не снится, чтобы не разбудить Рокем.
Маленькая эльфийка свернулась калачиком, уткнувшись носом в ребра немертвого и положив кулачек ему на грудь. Сейчас «Ведьма без лица» казалось трогательно беззащитной и хрупкой.
Кер не позволил себе даже улыбнуться. Ему казалось, что даже мысли, и те могут разбудить Рокем, разрушить волшебство момента, вернуть время из далекого прошлого в настоящее.
Они часто просыпались так в Доме Нарринг’Режиз. Сначала темный эльф, потом уже высшая, разбуженная прикосновением ладони к волосам.
Скрип снега под окном показался громким и противным, въедающимся в голову, и Отрекшийся начал вспоминать события более близкие и куда менее романтичные.
Что же он такого вчера выпил? На андэдов алкоголь почти не влияет, чтобы напиться до потери памяти Керу пришлось бы выжрать куда больше, чем в него бы физически влезло. Даже если пить не пиво, а крепкий самогон. Значит, там был не простой напиток. Скорее всего, что-то на таких ядреных травках, что людям хватает и глотка. Быстро, дешево, сердито.
Немертвый скосил глаза на Рокем, но она не проснулась от шагов неизвестного. Захотелось крепко обнять эльфийку, прижать к себе, не отпускать больше никогда и не уходить самому…
«Невозможно!»
Потому что он не забыл, и она не забудет. Потому что взгляд друг на друга всегда будет напоминать об ошибках. Потому что…
Ни к чему хорошему такие мысли не приведут. Кер натянул на лицо усмешку, усилием воли заставил себя перестроиться на ироничный лад, и вместо стенаний о несчастной судьбе и стыда, начать предвкушать, как будет краснеть Рокем, проснувшись и обнаружив за собой грешок некрофилии. Спали оба голые, и память частично подкидывала занятные сцены прошедшей ночи.
Андэд мягко провел рукой по волосом эльфийки, когтями разбирая черные пряди, и сохраняя на лице маску ехидства, с затаенным волнением наблюдал, как дрогнуло лицо просыпающейся Рокем.

-Кер…
Так тихо и так знакомо. Заныло в груди, словно сердце еще не сгнило окончательно.
Ругаться Отрекшийся не стал, не возникло и мыслей поправить ее, такую родную, теплую. Единственную, ибо после Рокем Кер так и не полюбил. Спал – да. Но постель и чувства слишком разные вещи, и только люди, мотыльки-однодневки, их путают.
Андэд улыбался, немного показав клыки, глядя, как целительница осматривается. Рассеяно, затравленно, испугано. Сейчас Кер легко угадывал ее мысли.
Он успел разжать руки, когда Рокем вскочила. Ни к чему демонстрировать, насколько немертвому не хотелось ее отпускать.
- Какого демона ты здесь забыл, в таком…гхм…виде…
Не выдержав, андэд хрипло расхохотался, так и оставшись валятся на кровати. Стесняться Рокем он и не подумал, наоборот, его забавляло, как эльфийка старательно отводит взгляд, как кутается в одеяло, стараясь закрыться в ткани полностью, и забыв про коленку. Веселила Кера и краснота, покрывшая здоровую щеку Рокем.
- Ты не стеснялась, когда снимала с меня рубашку, - поддел ее андэд.
- Что бы то не случилось, оно не имеет значения.
Слова эльфийки больно резанули по душе, отдались эхом.
«Разумеется, не имеет значения. Она всегда любила игры, любила обманывать. С самого начала все было ясно. С какой радости меня понесло в койку со… Светлой?!»
Хорошее настроение как пес хвостом смахнул, осталась только злость и желание поддеть посильнее.
- Вот только не говори, что и ты помнишь…
Немертвый так оскалился, что сразу становилось понятно: помнит, и готов в красках расписать.
- Вот уж не думал, что Высшие эльфийки болеют некрофилией. Или это у тебя особенность такая – как видишь труп, так удержаться не можешь?
Кер рывком сел на кровати, нашел рубашку на полу, и продемонстрировал Рокем вырванную с мясом шнуровку:
- Еще и вещи попортила, в порыве страсти, - немертвый снова хохотнул и перешел к делам более насущим, а именно – поиску порток. Кер уже протрезвел, и паранойя вновь взяла разум немертвого в свои руки. Наверняка, реакция у крестьян будет совсем неадекватная, если сейчас кому-то из них приспичит зайти в комнату.
А все же – что произошло?
***
Вечер был не теплым, но и не холодным, мороз не кусал одетых в праздничные, слишком легкие наряды людей. Кер’Сарес тенью скользил по поляне, останавливаясь, чтобы перехватить новую кружку. На него не обращали внимания – взрослое население деревни праздновало по домам, оставив ночь и подлесок молодежи, и та бессовестно пользовалась возможностью побуянить. Алкоголь тек рекой, девки уже отбросили деланную стеснительность и теперь заливисто смеялись шуткам парней, принимая руки и отдавая венки из подснежников.
Одна подлетела к наемнику, застенчиво улыбнулась, пытаясь заглянуть под капюшон, и, быстро накинув на шею Кера венок, со смехом отбежала к подружкам. Немертвый проводил ее довольным взглядом, запоминая, чтобы потом отыскать и пригласить на пляски. Она не откажет, и белые цветы на шее ходячего трупа были тому гарантией.
Отрекшийся неожиданно рванулся в сторону, легко пробился через толпу, и рассеяно огляделся. Ему показалось… Нет, не показалось – снова чуть в стороне мелькнула фигурка и бело-голубом плаще.
На этот раз Кер сумел схватить ее за плечо, развернуть к себе.
- А ты что тут забыла?