- Он навевает извращённые соблазны. Его возбуждает наблюдать, как плевелы порока разрастаются, омрачая и поганя душу, и делая её похожей на его собственную - вечно голодную, вечно пустую - всю жизнь... Он касается подпорченной души, гладит и закутывает её в покрывала разнузданного тлена, как паук, пока не высосет целиком.
Это Гром.
- Ммм... Понятно. То есть, если я...- Лепидеон посучил пальцами, явно что-то планируя, но венатор мгновенно пресёк ход его мыслей:
- ...Мы категорически против использования человеческих и любых иных гуманоидных душ для его прикармливания.
- М?- кажется, это ограничение изрядно удивило Лепидеона.
- Рабов и преступников тоже.- добавил Рок, чем вызвал ещё большее потрясение у главы гильдии.
- Жаль.- Рульке был расстроен,- Мне бы хотелось посмотреть, как он питается в естественных условиях!
- Поверьте, это очень... неприглядное зрелище, учитывая, что он мужчина, а духи Соблазна - женского рода.- поморщился Рок, не зная, как объяснить прилично.
Лепидеон раздумывал секунд пять над тем, что именно венаторы имеют в виду, потом сморщился.
- Фу.- произнёс он, чем вызвал одобрительно-понимающие взгляды инквизиторов,- Как можно! Неужели он настолько... животное, что ему всё равно... что куда тыкать?
- Именно это мы и хотели вам втолковать.- Рок и Гром в первый раз были довольны достигнутым консенсусом.
Рульке подумал ещё немного - пока он думал, компания пришла в открытый амфитеатр, сложенный, а возможно что и цельновыточенный, из песчанника. Светило солнце. Тейна мутило.
- Так, отлично,- глава гильдии засуетился, вытянув обе руки и как бы призывая не перебивать,- А что если стравить его... с нечеловеческим существом? Например, с собакой? Он сможет... подкормиться?
Рок пожал плечами. Гром тоже пожал плечами - "кто знает". Венаторы явно сочли вопрос теоретическим... Их глаза, однако, принялись неторопливо расширяться, когда Лепидеон начал отдавать соответствующие приказы.
- Милорд Рульке,- чуть озабоченно молвил Рок, когда его решимость вмешаться превысила тактичность и осторожность,- Врядли животное его насытит - звери - это дети природы, у них все желания явные, и они не способны...
- Но мы попытаемся! Заодно точно и узнаем, а?!- в словах Лепидеона не было ни капли смущения. Инквизиторы просто онемели.
- Но ведь... так нельзя.- неуверенно произнёс Гром.- Даже с последним отродьем... даже с убийцей... сводить животное - нельзя!
- А что вас смущает? Вы же сами сказали, что это тварь, порок в человеческом облике! Ни совести, ни морали - один голод, ему даже стыдно не будет. Чем хуже, тем лучше, чем грязней, тем... питательней, чем глубже оно падёт, тем больше мы его, в действительности, осчастливим, а? Да не угодно ли убедиться.
Лица венаторов были угрюмы и задумчивы. Они не могли не согласиться с тем, что в словах Лепидеона есть некая соль истины, это для людей разврат - нечто противное природе, а для тейна Соблазна - наоборот, лишь предмет утилитарного насыщения. К тому же, и стражи прибавилось - бунт по такому незначительному поводу мог повредить инквизиторам в большем... Наконец, к тейну вывели кобеля. Зрители сидели на возвышении, стражники толпились по краям. Один из легионеров отвернулся и что-то ритмично и резко проделал с кобелём в районе паха, затем - буквально швырнул его в сторону тейна. Мохнатая зверюга, роняя слюни, кинулась на утомлённо сидящего "ноги врастопырку" Лявинсеня, они повалились в обнимку, смешавшись в клубок, мальчик захохотал, пёс наседал на него, на икру, на бедро, на пятку, пытаясь по-кобелиному выразить возбуждение, бросался, они сплетались в комок, но всё это была лишь игра. Наконец, Лявинсень оказался на спине, поджав руки... издав тявкающий звук... кобель посмотрел на него задорным взглядом победителя, часто дыша, махая хвостом, как бы выражая "вот то-то же, знай наших!". А затем метнулся в сторону легионеров. Цапнул одного из них за ногу, вынудив запрыгать с воплями, взвизгнул, получив палкой, упал на спину и принялся кататься, как напроказивший щенок, умоляющий о прощении. Бить его отчего-то никто не осмелился - впавшего в странное игривое бешенство кобеля осторожно скрутили и увели.
- Что это с ним?- Лепидеон был недоволен - цирка как-то не получилось,- Почему собака его не захотела?
- Не знаю. Спросите у него сами.- процедил Гром, который начал уже подозревать, что скоро пожалеет о запрете на использование рабов и преступников в качестве корма. У Рульке, даром что человек, фантазия была, пожалуй что и почище чем у тейна...
- Эй, тейн!- крикнул Рульке тем временем,- Мы тебе дали еду - почему ты её не принял?
Лявинсень поднялся, глядя на купца надменно и безупречно-спокойно, так, словно ничего не произошло.
- Он хотел не меня.- ответил тейн.
- А кого же?!
- Течную суку.- на самом деле, Лявинсень мог бы объяснить ещё много чего - что будь у него достаточно сил, он сумел бы заморочить пса и убедить, что перед ним самка его вида, но никакой выгоды это всё равно бы не принесло. Чувства животных слишком просты и, венатор правильно сказал, открыты - удовлетворять то, что не рвётся изнутри, тейну не составляло никакого удовольствия... Конечно, у собак есть свои тайные желания. Победить и ритуально оттрахать человека в знак своего высшего статуса. Или укусить солдата, который тебя постоянно дразнит едой. Или... Лявинсень, впрочем, не стал вдаваться во все эти подробности. Сейчас он был куда больше занят иноё задачей - скрыть, что его шатает.
- Так. Это делает наши опыты ещё более сложными! Ну а если мы под него подложим... что-то более похожее на человека? Химеру! А, тейн? Тебе это понравится?
На этот раз пожать плечами пришлось Лявинсеню. Он уныло посмотрел в сторону Великого Зимрая, который стоял, надув щёки и скрестив руки, рядом выше за сидящими. Будто угадав мысли тейна, маг неощутимо покачал головой - нет, сейчас - сбегать ещё нельзя.

Отредактировано Лявинсень (12-12-2011 03:41:32)