Разогнуть спину не представлялось возможным, тяжелый, стальной ошейник, а пуще того, стальные прутья тянули вниз. Люди держались на почтительном расстоянии, опасливо и брезгливо посматривая на немертвого. Кер только скалился в ответ на прямые взгляды, отвечая злым прищуром исподлобья. Растрепанные волосы мешали рассмотреть выражение лица андэда, да и самому Керу частично закрывали обзор. Однако толстые железные колодки не давали освободить заведенные за спину руки.

В так и оставшуюся для Кера безымянной деревеньку его привели вполне обыденные дела – нужно было пополнить запасы продовольствия, отдохнуть с кружечкой пива, да и узнать последние сплетни и слухи, что немаловажно в работе наемника. Не мудрствуя лукаво, Отрекшийся сразу пошел в местную таверну – погребок, в коем предприимчивый мужичек организовал «едальню и питейню». Название «Жареная ворона» с соответствующим рисунком, намалеванным без таланта, но явно с вдохновением и воображением привлекли внимание не только Кера – в таверне было достаточно людно. Грубые столы и длинные лавки почти все были заняты. Две девушки-подавальщицы едва успевали разносить кушанья, умудряясь ловко огибать посетителей и пташками перепрыгивать через выставленные ноги.
Форсэйкен договорился с хозяином о провизии в дорогу, заказал пивка и курицу – перекусить, и, в ожидании заказа, сел к стене, не слишком далеко от людей, но и не слишком близко. Внимание его привлекло тихое рычание из под стола. Украдкой заглянув туда, Кер обнаружил небольшого беспородного пса, поджавшего хвост и скалящегося. Андэд скривился. Все собаки подсознательно боялись и ненавидели нежить. Нападать не нападали, но рычали и облаивали не переставая, привлекая внимание хозяев.

Немертвый споткнулся, едва умудрившись удержать равновесие. Тут же сильный рывок за прутья, прикрепленные к ошейнику, заставили нежить неуклюже скакнуть вперед. Волочиться за всадниками было не болезненно, а унизительно. Хотя нынешнее положение и не располагало к царскому величию – все имущество немертвого, за исключением портков, порванной рубашки и повязки-артефакта, сейчас болтавшейся на шее, было конфисковано прибывшими в деревню инквизиторами. В правой икре до сих пор торчала стрела. Выдернуть ее немертвый не успел, а инквизиторы не удосужились. Губа была разбита, скула содрана, а на ребрах, кои уже не прикрывали лохмотья, оставшиеся от рубашки, виднелись глубокие порезы. Отрекшемуся это почти не мешало, разве что при попытке дыхания пробитое легкое немного посвистывало. Куда его тащат, Кер уже догадался – небольшая каменная крепость, которую андэд сначала принял за обыкновенное имение местного управляющего, на деле оказалась форпостом Святой Инквизиции.
«Знал бы – за версту бы обошел» - мелькнула мыслишка.

  Сначала Керу показалось, что на собаку никто не обратил должного внимания, ну рычит псина и рычит, мало ли какая блоха укусила? Подозрительных взглядов на себе Отрекшийся тоже не поймал, спокойно попивая пиво. Да и не особо удобно осматриваться, пряча лицо в капюшоне. Шум толпы остался по-прежнему ровным, и немертвый попытался незаметно пнуть собаку, однако только стукнулся коленкой о перекладину стола. Прошипев сквозь зубы нечто нелицеприятное в адрес недосягаемой псины, нежить смирился с присутствием «врага». Он понятия не имел, что на поведение любимца уже обратил внимание хозяин «Вороны», и что мысленно забил тревогу, зная, что верный пес никогда не станет брехать на человека. Собака вела себя так только единожды, когда на местном погосте, несколько лет назад, появился бродячий мертвец. Памятуя о разрушениях, что учинил один-единственный ходячий труп, а так же о семнадцати погибших, мужчина затаился, не провоцируя опасного гостя. Да и уверенности не было, мало ли кто там под плащом прячется. Вместо этого он послал быстроного мальчишку в крепость Иов, кликнуть Инквизиторов. В конце-концов – это их работа, проверять подозрительных субъектов и защищать простых людей от «ночных тварей».

Впереди показались массивные ворота, ведущие во внутренний двор крепости.
«Пришли».
Если вопрос «куда» был ясен с самого начала, то на вопрос «зачем» Кер до сих пор не смог придумать ответа. Было ясно, что не погостить и не попить чаю. Изучать необычного мертвеца? Это противоречило всему, что знал об Инквизиции Отрекшийся – орден предпочитал уничтожать тварей сразу, не размениваясь на экспорт и колодки. Хотели сложить праздничный костерок во дворе крепости? Вряд ли, ой вряд ли. Если бы его хотели так просто сжечь, то сделали бы это публично, на глазах у всей деревни, дабы успокоить простых жителей и дать им насладится мучениями твари.
Всадники остановились, Кер, соответственно, тоже.

Сопротивляться при захвате Кер не то чтобы не пытался – пытался, еще как! – просто не получилось. Быстрота и реакция не спасали от летящих со всех сторон камней, убежать от конников не было никакой возможности. Проклятая псина скакала вокруг, бросаясь под ноги, словно надеясь остановить, задержать… Плащ уже давно валялся где-то на земле, сорванный остервенелой толпой,  правую руку Кер нес в левой – неудачно блокировал удар мечом одного из инквизиторов. Когда служители Церкви навалились все разом, Отрекшийся едва успел вставить конечность обратно. Людям сильно повезло – пострадавших было всего ничего, убитых не оказалось вообще.

Кер’Сарес попытался выпрямиться, осмотреться вокруг, однако проклятые прутья располагались под самым неудобным углом, железный ошейник тут же впивался в плечи и ключицу, раздирая кожу. На его возню инквизиторы не обращали внимания, все взгляды были прикованы к фигуре, спускающейся по каменной лестнице, выходящей из здания.
Немертвый снова оскалился, в душе начала подниматься удушливая волна страха и паники, хотя мужчина, вышедший из форпоста не выглядел таким уж опасным противником. Скорее – дело было в манере держаться, в поведении окружающий инквизиторов, явно признающих в нем лидера. Высокий, выше Отрекшегося как минимум на полголовы, статный, со светлыми волосами… Глаза Кер разглядеть не мог.
«…Нет и нет, мне не до смеха,
Нет окна и дверь размыта;
Ведь меня пытать приехал
Сам Великий Инквизитор…» - некстати всплыла сточка из какой-то песни, услышанной в таверне.
Мыли в голове путались, срочно нужно было что-то сделать, как-то вырваться, сбежать!
Отрекшийся неожиданно зашипел-зарычал. Почти по-звериному, человеческая глотка такой звук не издаст. Лошади всю дорогу и так нервно приплясывающие, грызшие удила, и желающие оказаться как можно дальше от нежити не выдержали – заржали, в панике рванули кто куда, порываясь встать на дыбы. Несколько инквизиторов выпустили прутья, хватаясь за поводья. Один упал на землю, двое других прутья не выпустили, и немертвого протащило по земле за конями несколько аршинов. Благо, кони рванули в разные стороны, и один из инквизиторов вылетел из седла, когда второй непроизвольно дернул за прут.
Закрепить успех Кер просто не успел. Окончательно обезумивший конь налетел на андэда совсего маху, истерично заржал, споткнувшись и тяжело завалился на прут. Немертвого, как тряпичную куклу сначала бросило вперед, под аккомпанемент ломающихся ребер, потом обратно, когда прут резко ушел вниз. Переполох закончился быстрее, чем Отрекшийся успел выкарабкаться. Коней изловили, успокоили, самого же андэда прижимали к земле, уперев мечи в шею и голову. Упавшего коня оттащили в сторону – животина сломала ногу, - вместо него на прут встал один из инквизиторов.
Кер упрямо молчал, хотя хотелось заматерится в голос, спросить, какого черта им всем надо и потребовать немедленно отпустить. Свой ход андэд сделал и проиграл, теперь был ход инквизиторов. Знать бы только, что они предпримут.
Вопрос «зачем» все настойчивее стучал в голове, а ответа все также не было.

Отредактировано Отрекшийся (29-08-2011 21:16:54)

«Умная мысля приходит опосля» - с сожалением констатировал немертвый, оценив эффект своих стараний. Выкини он такой трюк на дороге и свобода была бы не просто далеким призраком дамы в белом, скалящейся из-за недосягаемого горизонта, а чем-то поближе. На быстроту бега Кер’Саресу грешно было жаловаться, как и на выносливость. Дыхание не сбивалось даже при самом отчаянном беге, в боках не кололо.
«Вот они, плюсы смерти».
Холодные лезвия упирались в шею, дергаться было слишком опасно  неудачно проткнут, не туда пойдет лезвие и прости-прощай голова, а с ней и жизнь. Упираясь скулой в землю, Кер почти ничего не видел – волосы легли аккурат на глазницы. Страх накатывал волнами, не давал успокоиться и покориться судьбе. И за это бывший саар был даже благодарен этому недостойному чувству. Уж лучше действовать, вырываться, цепляться за соломинку, подхлестывая себя рациональным страхом, полностью отдавая себе отчет в действиях, чем просто смирившись, покорной шавкой вымаливать быструю смерть, или того хуже, утонуть в черном болоте паники и ужаса, перестать соображать вообще.
Нет, страх, продиктованный инстинктом самосохранения, был необходимым.
Сквозь черные пряди Кер разглядел чьи-то ботинки, потом почувствовал, как мечи немного отдалились от шеи и тут же сильный удар  по челюсти. Потом еще один. Били явно не целясь, зато со всей дури (а Отрекшийся не сомневался, что руководствовался инквизитор именно дурью, а не мозгами). Очередной удар латной перчатки прошел вскользь, зацепив скулу, содрав кожу с кости, чуть ли не на полпальца, от глаза до челюсти.
Кер молчал. Нет, это было не гордое молчание презревшего своих пленителей  заключенного, не стоическое, с закусываемой от боли губой – лишь бы сдержать стон! Нет, немертвому просто не было больно. Точнее, было, но далеко не в той степени, в которой бы это чувствовал живой человек. Притворятся, на потеху публике, убийца не собирался, просто не видя смысла. Взбешенной урод рано или поздно выдохнется. Кер даже нашел светлую сторону – от очередного удара волосы отшвырнуло с глаз, и теперь Отрекшийся сумел разглядеть крупного мужчину, с покрасневшем от ярости лицом, и маленькими глазками, почти сровнявшимися в  цвете с лицом – видимо от боли, напряжения и злобы полопались сосуды.
Злорадно отметив про себя, что теперь гаденыш еще пару дней будет мучиться с глазной болью, переходящей в лоб, а потом и в затылок, Кер почти почувствовал себя отомщенным, что, разумеется, не заставило его отказаться от идеи убить инквизитора (для Кера все присутствующие тут были инквизиторами, разбираться кто наемник, а кто имеет сан немертвый не видел смысла, да и возможности собственно не было) самым неприятным способом. Напичкать бы его Yunri’sat – ядовитой травкой, что обещает почти шесть часов мучений. Говорят, в редких случаях жертва выблевывала собственный желудок. Впрочем, говорят много и часто не по делу. Удары отзывались в голове гулом – новый косой замах, и хрящ длинного, эльфийского уха явственно хрустнул. Кер тихо зарычал, уже прикидывая, как бы половчее цапнуть ублюдка за руку, при этом не порвав десна о перчатку.
- Что здесь происходит?
Посмотреть, кого там еще принесло, Кер не мог – голова уже лежала в небольшой ямке, вмятая в утоптанную землю, чудо, что не треснул череп. В глазницу насыпался песок, не мешая обзору, но создавая противное ощущения щекотки, нестерпимо хотелось потереть глаз.
Снова крик тем же голосом. Немертвый с трудом развернул голову, посмотреть, кто же рискнул выступить на защиту «мерзкой твари, негодной Триединому» и с удивлением обнаружил мужчину, что выходил их форпоста, когда Кер’Сареса только привели.
«Что-то не сильно они слушаются командира…» - словно в подтверждении этой мысли новый удар развернул голову к земле, заставив сухо хрустнуть шейные позвонки.
Тут же рядом свалился и инквизитор, видимо, словив удар «бычка». Отрекшийся так и не смог понять, то ли командир Инквизиции решил заслонить нежить собой, что казалось совершенно невероятным, то ли просто разъяренный мужик не смотрел на кого поднимает лапу – устранил помеху и радуется.
Ага, а вот и реакция. Дружный ах не укрылся от пленника, да и крепыш начал что-то бормотать невероятно испуганным и виноватым голосом. Командир его резко прервал, поднялся на ноги. Сапоги «бычка» сменили сапоги командира, в волосы вцепились чужие, жесткие и сильные пальцы, потянули. Кер не сопротивлялся, выгнулся, подтягивая ноги и полусадясь, чтобы ответить на взгляд взглядом. Ровное, желтое сияние и ясные голубые глаза встретились. Кер понятия не имел, что сумел прочитать инквизитор во взгляде немертвого, зато сам немертвый увидел холодный блеск стали и отблески костра, затаенную ненависть и явственную угрозу. К своему стыду, поединок взглядов Кер’Сарес проиграл, отведя глаза, и переключаясь на оставшуюся в уголках губ командира кровь. Хотя, кто с виду поймет, куда направлен взгляд, если совершенно ровное сияние никак не обозначало зрачки?
Бывший саар и сам не понял, почему уступил. Ему на секунду показалось, что инквизитор читает мысли, сокровенные и лежащие на поверхности, копается в голове холодными и равнодушными пальцами, отбрасывая весь хлам и что-то ища, ища…
- Вы чего расслабились? Нежить. Спуску не давать, но и самосуд я чинить не позволю. Понятно, что костёр, но сначала хотя бы допросим – кажется разумный. Гут, ты ответишь предо мной в полной мере. Позже… а сейчас этого… в подземелья, ко мне в допросную. Шевелитесь, девочки!
Немертвый выскалился, скрывая досаду и вспыхнувшую злобу.
«Разумный! Допросим!»
- Денег хочешь?! – почти срываясь на рычание, пока инквизиторы пинками и злыми рывками приводили немертвого в вертикальное положение. Голова кружилась, и даже черные круги мелькнули перед глазами, словно Кер каким-то чудом умудрился получить сотрясение мозга, - Думаешь, я тебе расскажу, где клад зарыт? Или считаешь, что я знаю секрет бессмертия? Не надейся, ничего тебе не обломится. Все ценное уже твои шавки растащили. Или совесть зачесалась и хочешь убедиться, что тварь сожже… - резкий рывок и одновременно толчок в спину заставили Кера заткнуться, чуть не прикусив себе язык. Инквизиторы потащили пленника куда-то в глубь форпоста, в «допросную». Почему-то немертвый не сомневался, что там его ждет не два стула, стоящие напротив, а разнообразные и весьма изощренные творения кузнецов, горящая жаровня и раскаленные пруты…
Весь путь Кер старательно запоминал, фиксируя в гудящей голове количество поворотов, счет дверей и лестниц. Даже сейчас немертвый надеялся выбраться. Полусодранный кусок кожи мешался, болтаясь где-то на уровне губ и подбородка, Отрекшемуся постоянно хотелось прихватить его зубами, оторвав окончательно.
В конце-концов инквизиторы дотащили Кера до «допросной», ввели.

Весь разговор инквизиторов Кер прослушал, дернув ухом только на «грешника с заболеванием». Ехидная улыбочка пробежала по губам, лопнула свежая корочка, успевшая нарасти на длинной ссадине. Зачем командир подкалывает своих подчиненных, заставляя их искать все новые и новые доказательства не-жизни своего пленника, Кер не знал, да и не стремился выяснить. Может, штудирует знания о редко встречающемся подвиде тварей, проверяя, не заросли ли сытым жирком самоуверенности у ребят мозги, не выветрись ли знания за время простой и понятной службы?
А может, просто хотел позубоскалить лишний раз,  заставить сомневаться, наказать за неподчинение, хотя «бычок» Гут успел где-то отколоться от отряда.
Немертвый в разговор не лез, больше поглощенный изучением пути.
«Допросная» оказалась действительно допросной, а не пыточной, как уже успел себе вообразить Кер, подключив к воображению еще и вспоминания о родном подвале своего Дома. Лаборатория, пыточная, темница, отдельные клетки под тварюшек, что выводил Рин, пара каморок по идее для инструмента и хлама, а на деле для сна засидевшихся и разленившихся «экспериментаторов».
Кера усадили на стул, проверили надежность кандалов и по приказу командира вышли. Пока Инквизитор искал что-то в столе и переговаривался с охраной за дверью (Керу казалось, что это было сделано нарочно, дабы немертвый мог понять, что пытаться бежать бесполезно), бывший саар рассматривал стол. Столешница была возмутительно гладкая и неисписанная. Пальцы зачесались накарябать на дереве что-то в духе «Инквизиторы – козлы!», но возможности не было.
Почему-то в серьезной, страшной, опасной ситуации в голову лезли глупости. Хотелось дурачиться, вести себя как ребенок, обделенный вниманием и изнывающий от скуки. Защитный механизм разума? Возможно…
Кер оторвался от своих абстрактных размышлений как раз в тот момент, когда Инквизитор закончил писанину и переключился непосредственно на пленника.
Кер слушал напряженно, не отрывая взгляда от лица и рук собеседника. Сложенные руки «домиком» сказали подготовленному убийце многое – Иуда (а так представился Инквизитор) был совершенно в себе уверен, возможно, чувствовал превосходство над собеседником. Голос подтверждал мысли Кер’Сареса – ровный, спокойный, без неожиданных взлетов и длинных пауз там, где они не нужны. Все интонации четко выверенные, случайных «прорывов» нет. Это немертвому сильно не понравилось. Хоть немного сомнения, хоть какая-то оплошность… Нет, ничего.
Сам Кер сейчас порадовался, что руки скручены за спиной, не дают выдать нервозность случайным жестом. Так же Отрекшийся подавил желание закинуть ногу на ногу – защитный жест, жест недоверия и нежелания идти на контакт.
«Какой к чертям контакт? Он уже приговорил меня. Сразу, как только эти ублюдки меня сюда притащили. Сейчас потешит свое любопытство и все – на костер, греть кости»
- Тебя сейчас может спасти лишь одно: честность.
Немертвый недоверчиво вскинул голову, посмотрел на Иуду сквозь пряди волос. Инквизитор был серьезен. На полном серьезе выдал ряд вопросов, не смущаясь, что на некоторые знает ответ.
Когда Иуда закончил, в комнате повисла напряженная тишина. Кер думал. Отчаянно шевелил извилинами, прикидывая, зачем нужна Инквизитору эта информация и чем это может помочь самому Отрекшемуся.
Закравшаяся в голову мысль заставила Кера неожиданно для самого себя нервно хихикнуть, что в исполнении его глотки можно было принять и за покашливание:
- Зачем тебе это, Инквизитор? Думаешь, что будешь зачитывать перед толпой, что соберется на мое сожжение? Спасти? Я не такой наивный. Ты обещаешь спасения, но не уточняешь какого.
Немертвый неожиданно с силой мотнул головой, отбрасывая волосы с лица. Перестав следить за телом и контролировать движения, скрестил ноги, сильнее согнул спину. Когда спохватился, было слишком поздно – Иуда наверняка заметил движение. Теперь любой жест будет расценен как попытку спрятать эмоции, и раскроет познания самого Кера в этой области.
- «Спасти»… - хрипло передразнил Кер, - Душу? Ты же не веришь, что у меня есть душа, правда? Не веришь, что мной движет что-то, кроме жажды крови и разрушений… Что будет, Инквизитор, - сам не зная почему, Отрекшийся не называл Иуду по имени. Словно подсознательно отгораживаясь безликим «Инквизитор», сообщая, что контакт так и не налажен, - Если я и вправду расскажу тебе все, что ты желаешь знать?
При разговоре кусок кожи мешался сильнее всего. Не утерпев, Кер схватил его зубами, дернул челюстью, отрывая плоть, словно тряпку, сплюнул на пол. Немертвый не задумался, как это выглядит со стороны – он давно уже привык к страху и отвращению в свой адрес.
В голове начал зреть план. Пока шальной, глупый, скорее походивший на жест полного отчаяния, но план. Всего-то нужно было резко дернуть, вырывая любую из рук из сустава, а потом со всей силы садануть железными кандалами по голове Иуды. Вытащить руку, даже если слезет вся кожа, вставить на место и так же высвободить вторую. Что делать с тяжелым ошейником, к которому были прикручены железные прутья, Кер еще не решил. Мешаться же будет, цепляться за все подряд, греметь, привлекая внимание.
Немертвый не обольщался на счет своих способностей. Он наверняка умрет уже на выходе из комнаты. Как же быть?
Закусив губу (еще одна ошибка, но Кер не заметил и ее, слишком погруженный в свои мысли) бывший саар внимательно посмотрел в глаза инквизитора.
«Нужно понять, солжет он или нет. Все зависит от ответа. Узнаю дальнейшие планы врага и буду строить планы».

- О нет. Я верю в то, что у тебя есть душа. Но вместе с тем, я не буду обманывать, не она является моей первоочередной заботой сейчас. Я спасу тебя, если ты согласишься служить Святой Матери Церкви и быть под надзором у инквизиции.
Как пыльным мешком по голове ударили! Кер не мог слова вставить, не вслушивался в остальную фразу Иуды, отмечая ее лишь краем сознания. Да и зачем вслушиваться? И так все ясно. По мнению Отрекшегося Инквизитор сейчас издевался, насмехался над немертвым. Когти скрипнули по кандалам, по друг-другу, порвали плоть – плевать!
Хорош выбор - стать собачкой в строгом ошейнике и шутом одновременно или умереть на костре. Нежить крайне живуча, пламя вдоволь поиграет со своей жертвой, прежде чем убьет. Но…
«Лучше сдохну, чем продамся в добровольное рабство!» - решил Кер. Челюсть начало сводить и немертвый только сейчас понял, что невольно стиснул зубы чуть ли не до хруста. С трудом расслабил мышцы лица, прогоняя выражение ярости. Прикрыл глаза на несколько секунд, успокаиваясь.
«Подарок Святому Отцу… Замечательно», - мысли ожили, привычно потекли в разных направлениях, рассматривая все варианты, - «А даже если соглашусь – Святой Отец явно не обрадуется такому «подарку». Тут же прикажет уничтожить. Это будет просто отсрочка. До столицы меня явно не выпустят из под надзора, сбежать можно не пытаться. Или есть шанс?...»
Немертвый посмотрел на Инквизитора. Уже трезво, рассудительно, без желания немедленно свернуть шею и ненависти во взгляде.
Спокойствие в такой ситуации самое главное, нельзя позволить ярости затуманить разум, иначе… Иначе точно ничего хорошего не будет. Диалог ни к чему не приведет, если один из собеседников будет только скрипеть зубами и затыкать уши. А ведь этот диалог нужен именно Керу, а не Иуде. У Инквизитора наверняка есть дела поважнее, чем что-то вдалбливать упрямому пленнику.
Лицо Инквизитора ничего не выражало, холодное отрешенное, только губы искривлены в пародии на улыбку. Кер не стал анализировать это, просто откинул в сторону. Все равно, разгадать мысли Иуды не получится, узнать мотивы тоже. Да и не стремился к этому Отрекшийся. Понимание своего противника может и правильный тактический ход, вот только поняв, легко проникнуться, простить, оценить поступки с другого угла, даже начать поддерживать и, что самое страшное, доверять. Немертвый совершенно не собирался оценивать поступки Инквизитора с его точки зрения, ни тем более проникаться доверием. Это лишнее, совершенно лишнее, совершенно бессмысленное. Рациональный страх, холодная злоба и адекватное мышление сейчас самые лучшие союзники. Единственные, что проведут по верному пути.
Видимо, не ожидая скорого ответа от немертвого, Инквизитор продолжил. Быстро догадался, что Кер’Сарес не желает называть ни имя, ни прозвище, под которым немертвый довольно известен в наемничьих кругах, Иуда взял на себя смелость поименовать собеседника.
Кер равнодушно кивнул, услышав, как его окрестили. В выборе псевдонима он никогда не был придирчивым. Лазарь так Лазарь, ничем не хуже других вариантов.
Только вот изменилось выражение глаз Иуды. Холодный, равнодушный и усталый взгляд в пустоту сменился таким же усталым, но… Теплым? Сочувствующим?
«Может, имя он не с потолка брал?» - прикинул Кер, которому и в голову не могло прийти, что Иуда может сочувствовать судьбе немертвого. И хвала Сильерне Заката за это. Сочувствия своей «тяжелой и печальной» судьбе Кер'Сарес не переносил, тут же начиная хамить, грубить, а в редких случаях и драться. Все старания по самоконтролю и наладке хоть какой-то беседы полетели бы домовому в бороду.
Вопросы повторились, заставив Кера всерьез задуматься над ответами. Что говорить? Правду? Или наплести с три короба? А смысл? Раса угадывалась по выговору – у эльфов он ярко заметен в речи, и Отрекшийся не смог избавится от родного акцента даже спустя столько лет. Возраст? Зачем скрывать цифры, чай не девица красная, лишнего года стесняться.  С оружием тоже все просто – Иуда легко выяснит, что отобрали у нежити и поймет, каким видом боя Кер владеет. Религия? Стандартная для эльфа, не стоит бояться ее высказывать. А вот биография… Биография это жизненный путь, опыт, фундамент характера и личности. Пускать к себе в душу Иуду Отрекшийся не собирался. Но и молчать дальше не стоит, и так пауза затянулась.
- Круглая сотня лет, - Кер даже усмехнулся, припомнив, как зимой праздновал юбилей, - Темным эльфом был, да по акценту и понятно. Сейчас сам видишь кто. Оружие моё у людей твоих – два меча коротких, кинжал и стилет. Пара ядов по собственному рецепту, а вот противоядий не ношу, по понятным причинам. Верую в Сильеру Заката, что сущность Триединого.
Кер замолк, прикидывая, как дать ответ на вопрос Иуды и одновременно не рассказать ничего толкового.
- Родился в Неверре, ксариат темных эльфов Сайри. Там же и рос, учился, жил. Чуть больше двух десятков лет назад покинул родной Дом и Невверу, отправился странствовать. Вольный наемник по профессии, тем на жизнь и зарабатываю.
Кер замолчал, прикидывая, не сболтнул ли он чего лишнего? Вроде нет. Место рождения стало ясно, как только Кер назвал расу, обучение боевым искусствам обязательно для темных эльфов, и это тоже не тайна для других рас. Нахождение немертвого тут, в землях Империи объясняется странствием, а профессия легко выявляется осмотром снаряжения.
Вот только вряд ли Инквизитор останется доволен столь кратким рассказом, будет спрашивать дальше, выяснять подробности, пытаться ловить на лжи… Отрекшийся мысленно усмехнулся – он не солгал ни слова.
Вопрос о служении так и остался висеть в воздухе, надоедал, мельтешил и отвлекал. С ним нужно было разобраться как можно скорее, пока Инквизитор не сделал выводы самостоятельно, решив все за немертвого.
- Ты говорил о служении Церкви… Ты сам веришь, что это хорошая идея? Не кажется ли тебе, что Святой Отец воспримет нежить на побегушках у Инквизиции как договор со злом, компромисс с совестью и жадностью, насмешку над делом Церкви в конце-концов. Не подумает ли, что ты в своих амбициях зашел слишком далеко, раз творишь подобное? И не буду ли я причиной твоего падения с той лестницы, по которой ты так уверенно лезешь вверх? – Отрекшийся говорил ровно, вкрадчиво. Не пытался убедить, не пытался донести свою мысль. Просто рассуждал о возможностях, не желая смутить Иуду. Внешне.
На самом деле, Кер желал, но даже не надеялся, что Инквизитор решится на другой, не менее безумный шаг – попробует «приручить» нежить, подержит рядом с собой какое-то время, «протащит» через несколько заданий, дабы были определенные заслуги, доказательства, которые можно преподнести Святому Отцу. А за это время они оба, и немертвый и Инквизитор наверняка сумеют оказаться в безлюдном переулке хоть на минуту – большего тренированному убийце и не требовалось.

Отредактировано Отрекшийся (05-09-2011 22:53:43)

Реакция Иуды на три предложения, в которые Кер умудрился уместить свою биографию, оказалась, по меньшей мере, странной. В глазах застыло удивление, словно до этого Инквизитор не обращал внимания на острые, длинные уши и выговор пленника, словно он не догадывался о возрасте нежити, что неподвержена старению, словно начав… бояться? Немертвому показалось именно так: голубые лаза, до этого смотрящее ровно и спокойно, даже как-то тепло, неуловимо потемнели, черные перья страха, волнения мелькнули где-то в глубине. Кер смотрел в глаза Инквизитора, не отрывая взгляд, не моргая. Ровное желтое сияние не могло передать настроение, эмоции. Наверное, это было к лучшему, ибо Отрекшийся никаких теплых чувств к Иуде не испытывал. Зато накатила обида. Этот человек будет выносить приговор, и либо немертвый умрет в пламени костра, либо при попытке сбежать от участи собачки. А кто дал ему это право? Что он знает о Кер’Саресе, помимо нынешней внешности и тех трех предложений?! Да ничего. Он видит перед собой тварь, создание тьмы, и ничего более. Уничтожение этой «твари» станет очередной ступенью в карьерной лестнице успешного молодого Инквизитора. Сколько там, в этой лестнице костей и трупов? Невинных девчонок, которых оклеветали, обозвали ведьмами, оборотницами, вампирками завистницы, или отвергнутые ухажеры? Солдат, что защищали свои семьи, и были укушены такими же проклятыми, не по своей воле оказались зверьми. Вместо помощи, вместо понимания – на костер, и лишняя ступенька.
Если бы Кер мог заглянуть в душу Инквизитора, он может и изменил свое мнение, если бы хотел прочитать взгляд, понять… Если бы, если бы, если бы. Бесконечные «если». Ненавидеть куда проще, и немертвый сейчас осознанно создавал в голове такой образ Инквизитора, который будет удобен для ненависти. Неважно, ошибочный или нет.
- Ничего, о себе я не беспокоюсь. А вот на счёт тебя... Послужить Церкви можно по-разному…
Инквизитор замолчал, то ли раздумывая, каким образом половчее использовать немертвого, то ли предоставляя Керу шанс самому выдвинуть предложение. Но выбирать себе ошейник Отрекшийся не стал, тоже ушел в свои мысли, накручивая себя, распаляя, готовясь к схватке и гибели.
«Не беспокоишься? Да ну? Только что ты рассказывал, насколько ты амбициозен, а тут «не беспокоюсь о себе»… Где ты врешь, Инквизитор? В чем пытаешься меня надурить? Зачем тебе это? Ты же хозяин положения, «вершитель судеб»! одно твое слово  и мерзкая нежить будет извиваться и вопить от боли, лежа на раскаленной решетке. Молить о смерти. Чего медлишь, зачем ждешь? Противен запах горелой плоти? Наверняка, ты уже привык. Все вы привыкаете. Под видом служения Триединому набиваете себе карманы, жрете как свиньи, обустраиваете себе уютный уголок на старость. Такой уголок, что Императору впору позавидовать. И кончаете вы все одинаково. Вы привыкаете к чужой боли, упиваетесь, становитесь кончеными садистами, оправдывая свои поступки заботой о душе, что, в отличие от плоти, вечна. Думаете, что служите светлым идеалам, да только ваши маски посерели, пробилась чернота! Оборотни, нежить, вампиры… Мы хотя бы честны в своих мотивах, не подсовываем отравленный мед речей для оправдания себя!»
- Во главе Церкви стоит Антуан – Святой Отец, мудрый и добрый душой старец. Я уверен, он не отвернулся бы от просящего, что с чистым сердцем пришёл бы к нему за помощью. Он сильнейший целитель и маг… света.
Кер сначала удивленно распахнул глаза, глядя на Иуду. Молча смотрел, а в душе было пусто и холодно – затишье перед бурей.
- Мне не спасти тебя…
И буря началась. Отрекшийся рассмеялся. Хрипло, громко, срываясь на истеричные нотки, но искренне. Скрипнул позвоночник о спинку стула, звякнул ошейник – немертвый откинулся назад, продолжая смеяться. Иуда, разумеется, не поймет, отчего пленнику вдруг стало так весело. Решит - нервное. Пускай.
Но направить нежить, что боится огня и для которой губительна магия света к целителю – это и правда смешно.
«Снова издевается!» - мысленно прокомментировал Отрекшийся, успокаиваясь. Кер был уверен – Иуда прекрасно знает о том, как магия света воздействует на немертвых. Знает, и насмехается, предлагает совершить самоубийство.
Последнюю фразу Кер’Сарес хотел проигнорировать, забыть, тут же стереть из головы. Потому что… Потому что сказано это было с искреннем сожалением, ломало весь настрой, разъедало вызванную злобу и агрессию, изменяло весь надуманный образ Иуды.
Что за бред?! Кер попытался убедить себя, что Инквизитор жалеет об утраченной игрушке, собачке в строгом ошейнике, но не смог. Не получалось.
Немертвый отрешенно следил. Как Инквизитор встал из-за стола, направился к двери. Все. Закончен разговор, закончена отсрочка.
Не сопротивлялся, когда грубые руки подняли со стула, развернули, давая выслушать приговор.
«Значит, на закате…»
Кер устало улыбнулся, кивнул Инквизитору, словно показывая, что понял и услышал. В улыбке не было агрессии, Отрекшийся не показывал клыки, не шипел и не сыпал проклятиями. Попрощался, как с хорошим знакомым. Пусть его.
Погасло пламя ненависти в душе, не найдя новой пищи, ушел страх, ушли злоба и желание отчаянно рваться. Все то, что Кер с таким трудом подпитывал весь разговор, лелеял и растил, показалось сейчас серым и глупым. Холодным пеплом.
Спокойно проследовал до камеры, не давая повода себя подгонять, безропотно вошел, и только услышав, как за спиной закрылась дверь, устало привалился к стене, с жутким железным скрипом кандалов и прутьев ошейника о каменные стены сполз на пол. Выдохнул.
Мысли лениво шебуршали в голове, мелькая несвязанными образами. Думать не хотелось. Двигаться не хотелось. Пустота и тишина.
Отрекшийся даже не пытался выяснить, отчего накатила такая апатия. Он не обманывал себя надеждой, не чувствовал себя преданным, отчаявшимся. Так в чем дело?
Камень приятно холодил затылок, успокаивал. Неплохо было бы выяснить, кто стоит за дверью на страже. Шум явно не привлекает их внимания – привыкли к бесполезным попыткам пленников освободится, сбежать. Они знали, как заковать человека так, что у него не будет и малейшей возможности выбраться. Заломанные руки уже давно должны были потерять чувствительность. Если бы у Кера все еще наличествовало кровообращение. Отрекшийся задумчиво уставился на обломок стрелы, торчащий из икры. Выдернуть не успел, а во время попытки бегства отломилось древко с оперением, оставив в мертвой плоти тонкий железный наконечник.
Губы снова тронула улыбка. План был готов. Надо было всего лишь чуть-чуть подождать. Совсем немного, не больше получаса.
И Кер прикрыл глаза, снова откидываясь на стену. Ждать он умел.

Приятный холод влажного камня, тишина, нарушаемая едва слышной возней стражника за дверью, сопением и переминаем с ноги на ногу. Ему было скучно, чертовски скучно сторожить затихшего немертвого, стоять на посту до обозначенного срока, не имея возможности согреться крепким вином, сидя дома перед камином. Не обнять сейчас любимую женушку, если такова имеется, не одеть носки теплые. Стой на посту у чертовой двери, которая скрывает проклятую нежить, врага всего живого, да клацай зубами от прохлады полуподвала и отсутствия движения. Одна радость потом посмотреть на яркий костер, да послушать истошные крики твари.
Отрекшийся отмечал всю эту возню краем сознания, уже уплывшего куда-то в даль, подернувшегося сероватой дымкой дремы. Сияние глаз скрывают черно-серые веки, ни единого движения, ни дыхания, ничего. Кер сейчас больше, чем когда-либо напоминал труп. Холодный, замерший, высохший.
Уверенные, быстрые шаги и возня подбирающийся стражника заставили Кера вернуться в этот мир, согнать мысли в кучу, сосредоточится. Знакомый голос. Иуда. Пришел проверить? Рановато, Кер ожидал проверки чуть позже, но тем даже лучше. Навострив уши, немертвый ловил каждое слово, не веря своему счастью. Неужели Иуда настолько глуп или настолько самоуверен, чтобы обсуждать подобные тонкости прямо под дверью камеры пленника? Быть такого не может, Инквизитор не производил впечатления глупого или самоуверенного человека. Он был расчетлив, точно знал, что и когда делать, и не совершил бы такой ошибки. Так в чем дело? Говорит громко, отчетливо, словно желая, чтобы его расслышал немертвый.
«Домыслы. Пустые домыслы. Нет ему резона мне помогать» - одернул себя Кер.
«Мне не спасти тебя…»
Немертвый мотнул головой, прогоняя голос Иуды из головы. Ладно голос, ладно слова, но интонации…
Прочь! Не время!
Кер прислушался, отмечая новые и новые детали. Теперь более собрано, не давая себе задуматься над мотивами врагов. Как получилось, так получилось, нечего искать подтекст. Лишнее это.
Алхимическая кислота… Гадость страшная, но ничего и на нее найдем управу. Получилось бы все так, как планировал Кер. Лишь бы получилось…
«Лари Наинта… Не подведи!»
Иуда ушел, и стражник снова остался один. Товарищ придет не так скоро, есть время, но нужно выждать, пока стражник утратит бдительность, пробужденную явлением начальника, пока не перестанет прислушиваться, не завозится ли нежить? Нет, не завозиться. Убийцы терпеливы.
Пора. Стражник снова задвигался, запыхтел, устраиваясь поудобнее у стены. От его дыхания броня терлась о камни, создавая едва слышный шум, как раз такой, чтобы замаскировать от простого человека, не наделенного чутким слухом, возню за дверью.
Правая рука с сухим треском вылетела из сустава, отделилась от тела. Кер перекинул скованные руки вперед, посмотрел на длинные кандалы. Узковаты…
Босая ступня уперлась в ладонь, Кер потянул вверх, с трудом протискивая мертвую плоть через каленое железо. Почти, еще немного… Благо, самая широкая часть предплечья отсутствует, а кости не застрянут в кандалах. Рука шлепнулась на каменный пол, а немертвый взмахнул оставшейся конечностью, пытаясь удержать равновесие. Получилось. Подобрал левой рукой правую, с сухим щелчком вставил на место и тут же почувствовал слабую ноющую боль в оборванном предплечье. Плевать. То же самое проделать со второй рукой, благо, теперь удобнее, одна уже свободна.
Немертвый стянул остатки рубашки, уложил на пол и только потом уложил кандалы. Теперь случайно не звякнут.
Нагнувшись, Кер выдернул стрелу из ноги, не заботясь о сохранности тканей. Заживет, да и сейчас мешаться не будет. Хорошая стрела, каленая, острая как игла и тонкая. Такая стрела призванная проникать сквозь звенья кольчуги, находить живую плоть, вгрызаться в нее, пробивая чуть ли не насквозь, жалить сердце…
Сгодиться.
Тыльной стороной ладони, где еще осталась кожа, Кер провел по ошейнику, нащупывая замочную скважину. Костяные пальцы, к сожалению, были полностью лишены чувствительности, пришлось изворачиваться. Ага, есть!
Широкий замок, простенький, но крепкий. Взломать его не проблема, он делался, чтоб выдерживать рывки прутьев, не заедая в последствии. «Следить» за тем, чтобы руки пленников его не вскрыли, должны были кандалы.
Самым кончиком наконечник проник в замок, зафиксировался.
«Давай, давай же, не подведи, родная, не зря же ты жила в моем теле несколько часов, помоги и мне теперь…» - мысленно молил Кер стрелу, прикрыв глаза, и нежно, кончиками пальцев, поворачивая обломанное древко. Щелчок был наградой за ласку.
Отрекшийся успел подхватить громыхающую «сбрую», утвердить в угол, чтобы ненароком не задеть и не выдать себя.
На все ушло не больше двух минут, напарник еще не пришел, а стражник не расслышал возни Отрекшегося. Теперь сложнее, игры кончились. Кер натянул на глаза повязку, подобрал кандалы, прижал к телу локтем, рубашкой обмотал древко стрелы, на всякий случай, и присел у замка. Железный, и кислотной отравы совершенно невидно.
Импровизированная отмычка никак не желала нормально вставать в замок, Отрекшийся уже весь извелся, когда вспомнил о спичках. Видимо стражник как раз и был занят забиванием замка, пока Кер возился с кандалами.
Захотелось взвыть от досады, стукнуть кулаком по двери со всей дури. Дрогнули руки, и наконечник, жалобно звякнув, сломался неровным сколом, частью оставшись в замке.
Обмотанное рубашкой древко улетело в угол, костлявый кулак долбанул по мерзкой двери, со звоном упали наручи.
«Твою мать… Свобода была близко, так близко…»
Немертвый тряхнул головой, отгоняя липкие щупальца, тянущие на дно зловонного болота. Спокойствие. Не все еще потеряно.
Кер мельком отметил, что, оказывается, умудрился сползти на пол, поднялся, рассеяно подобрав кандалы.
Нет, точно не все. Есть шанс.
Усевшись рядом с дверью, так, чтобы при открытии оказаться как раз напротив проема, Отрекшийся утвердил рядом с собой кандалы, начал неспешно разминать руки. Он знал, что успеет вскочить и ударить тяжелым железом прямо в висок первого, кто войдет в камеру. Даже не войдет, просто сунет сюда свой любопытный нос.
Вдох, выдох… Напряжение перед боем изматывает сильнее самого боя, нельзя позволить мышцам закостенеть от ожидания, нужно расслабиться, отдохнуть. Кер следовал этим простым правилам, что при жизни, что после смерти, хотя и знал, что мышцы не закостенеют, напряжение не заставит сердце выбросить в кровь лишний адреналин. Нет у него сердцебиения, нет крови.
Кер сосредоточился на прохладном камне, пытаясь вернуть утраченное состояние дремы, задавить в душе беспокойство, и заменить его тихим спокойствием.
«Мы еще повоюем… Еще есть шанс, главное, использовать его правильно…» - повторял про себя немертвый. – «Стоп. Не то, ошибка. Не помогает, нужно отвлечься».
Кер старательно, деталь за деталью, черта за чертой воссоздавал в памяти образ Рокем. Высокие скулы, тонкие губы, слегка тронутые улыбкой, невероятно длинные волосы, цвета крыла ворона, глаза, казавшиеся серебряными в лживых отсветах лабораторной лампы. В памяти Отрекшегося эльфийка еще не была покалечена кислотой, не прятала лицо в тени капюшона.
«Я обещал подарить ей маску» - припомнил Кер. Напряжение ушло, действительно стало спокойнее, появилось чувство защищенности, словно обещание было гарантией того, что немертвый не сможет упокоиться окончательно, пока не сдержит данное слово.
Ради этого стоило постараться. Чего бы это не стоило немертвому и всем остальным.

- Вот и закат! С последними лучами солнца от твоего бренного тела отойдёт последнее дыхание жизни!
Кер открыл глаза, поудобнее перехватил кандалы.
«Сколько пафоса, пустословия. Давай, зайди сюда» - мысленно поманил стражника Отрекшийся, подобравшись для рывка. Но, вместо ожидаемого звона ключей за дверью началась какая-то возня, быстро закончившаяся, впрочем.
Кер, нахмурился, сквозь повязку глядя на выпадающие из замка спички и обломок наконечника. Потом прислушался к звону ключей.
Прижавшись к стене спиной, немертвый постарался слиться с тенями, выиграть лишние секунды, чтобы успеть выбрать лучший ракурс для удара. Протяжно застонали петли, когда тяжелая дверь медленно открылась, уходя вглубь камеры. Однако дверной проем был пуст. Замерев, немертвый прислушался, но ни шарканья ботинок, ни звона убираемых ключей, ни дальнейших указаний от стражников он не услышал.
«Ловушка? Зачем? Решили поиграть с мертвяком? Не рискнули бы, слишком опасно… А вдруг?»
Немертвый осторожно поддел дверь ногой, открыл пошире, тут же прижался к стене, спасаясь от возможной стрелы. Нет, ничего не клацнуло о стену, никакого движения за дверью. 
Кер натянул на лицо улыбку-оскал, словно подбадривая самого себя, и вдруг резко рванулся вперед, низко пригнувшись от взмаха меча, что мог снести голову доверчивому пленнику. И чуть не споткнулся о тело стражника. Взвился, разглядел темную фигуру, и тут же отпрыгнул, согнув спину и выставив руки, слегка согнув пальцы так, что они стали напоминать когти. Внимательно посмотрел на незнакомца, но так и не сумел разглядеть ничего за слоями ткани, намотанными на тело. Закрыто было все, включая глаза. Зато внимание немертвого привлекли парные клинки, знакомые до потертостей на обмотке рукоятей, висящие на поясе у спасителя. Спасителя ли? Это еще стоило разузнать, но потом, все потом! Сейчас необходимо воспользоваться шансом. Задавать вопросы времени не было, как и времени на то, чтобы разузнать, не получит ли Кер родной клинок в спину, как только нагнется к телу стражника, чтобы разжиться оружием и сапогами. Обувь была жизненно необходима убийце, чьи пальцы на ногах превратились в вытянутые кости, глухо, но для внимательного слуха слишком громко клацающие по полу.
А нужно ли оружие? Может, доброжелатель (знать бы еще, кто озаботился благополучием нежити!) вернет клинки убийцы законному хозяину? Присев у тела, Отрекшийся с удивлением и возмущением обнаружил, что мужчина жив, просто оглушен. Первый же порыв был добить, просто свернуть шею, услышать сладкий хруст позвонков, но… Ссорится с незнакомцем, кем бы он ни был, пока у немертвого нет даже оружия, глупо. А ссора будет, раз спаситель сам не добил стражников – второй тоже наверняка жив.
- Друг или враг? – тихо пробормотал Кер, усаживаясь прямо на пол и шнуруя стянутые у стражника сапоги. Ничего, не околеет стражник, да и не обеднеет, а призрачная вероятность простуды слишком малая цена за заключение, как считал убийца. Обувь была то, что надо, нога у здорового мужика была гораздо больше ноги бывшего эльфа, но Отрекшийся привык к большой обуви. Не споткнется, не завернется мыс, не проскользит нога, даже если Керу потребуется сорваться с места на всей возможной скорости и прыгать через препятствия.
Встал, задумчиво качнулся с носка на пятку. Да, подойдет. Теперь неплохо было бы разжиться рубашкой. Стальной пластинчатый  доспех Кера не интересовал, слишком тяжелый, массивный и шумный.
Кер затащил оба тела в камеру, ехидно представляя, как очнувшиеся стражники будут орать в окошко, чтобы товарищи услышали и выпустили. Поорут, они орать любят, вон как громко сообщали проклятой нежити о «часе смерти».
Рубашку Кер стащил у арбалетчика, у которого стального доспеха не было, только кожаная безрукавка, которую немертвый тоже бессовестно позаимствовал. И плащ конечно, жаль, что без капюшона.
Ну вот, теперь он хотя бы не привлекает кучу ненужного внимания, сверкая костями. Со стороны даже почти похож на обычного эльфа – слепого, как казалось из-за повязки-артефакта, худого, бледноватого, лохматого, только что явно перенесшего тяжелую болезнь, крепко избитого, но живого.
«Теперь нужно разобраться со «спасителем»», - мысленно прикинул Кер, гася внутреннее беспокойство о времени. Раз незнакомец, сюда проникший, до сих пор не поторопил немертвого, значит все не так плохо, и хоть какая-то маскировка была жизненно необходима, дороже потери драгоценных трех минут, а именно столько потребовалось Кер’Саресу, чтобы «собраться».
Выйдя из камеры, Кер плотно закрыл дверь, не найдя ключа. Наверняка у незнакомца - не отбирать же! Да и сам не маленький, догадается запереть дверь, чтобы стража не подняла тревогу слишком рано.
- Клинки были конфискованы и хранились тут, - тихо начал рассуждать Кер. Голос не падал до шепота, убийца знал, что шепот разносится куда дальше, чем простой приглушенный тон, - Значит, ты в крепости не новичок, или просто сначала ограбил хранилище. Могу я рассчитывать на то, что ты укажешь путь, которым прошел? Или просто расскажешь, у меня хорошая память.
Спрашивать об имени и личности Кер не стал. Если человек (человек ли?) так старательно драпируется, значит не хочет быть узнанным, и вопросы только повлекут раздражение. Одно Кер мог сказать точно – «Спаситель» точно не из знакомых убийцы. По крайней мере из того малого круга, что может быть пролезли бы сюда, чтобы вытащить нежить.
Хотя нет, они бы и не полезли. Рокем бы устроила форменное безобразие, либо, разнеся полкрепости, либо обещая инквизиторам такую войну со всеми ксариатами, что те бы не выдержали и отпустили. Или придумала бы еще что-то, куда более оригинальное. Кер никогда не мог сказать, что на уме у этой магички.
А другие знакомцы, из тех кто знали о неживой природе Отрекшегося никогда добровольно не сунулись бы к инквизиторам. Ни за что и никогда. Им слишком дорого дается спокойствие и отсутствие внимания охотников за нелюдьми и служителей Церкви, чтобы лишаться всего достигнутого из-за одного наемника, пускай и когда-то оказавшего им помощь.
Тряхнув головой, Кер посмотрел на «спасителя», в равной степени ожидая и ответа и нападения. Всегда надо быть готовым ко всему. Страдающие лишней доверчивостью умирают первыми. Вдруг, это какой-нибудь фанатик, решивший поквитаться с нежитью лично, за все свои беды, за когда-то убитую семью, за потерянное время, за душевную боль, за… Да за просто так, мало ли поводов можно найти для убийства твари? Теперь стоит мститель, ждет, пока тварь вооружиться, чтобы начать честный поединок. Мстители и герои в массе своей все слегка тронутые глупой благородностью, не позволяющей им бить в спину, какой бы падалью не был враг.
«Если фанатик… Плохо. В таком облачении можно спрятать множество склянок с кислотой», - прикинул Кер. Из-за той же глупой благородности такие ребята не могли позволить «добру» проиграть схватку со «злом». Двойные стандарты, но поди им это объясни, вбей в крепкие головы, что годятся только для ношения шлема и пробивания ворот без тарана…
Хотя этот на «благородного мстителя с чистой душей и пустой головой» не походил. Чем не походил? А леший разберет, но интуиция Кера обычно не подводит. Не подходит незнакомец под этот образ и точка! А тогда под какой подходит?...

Отредактировано Отрекшийся (08-09-2011 03:14:12)

Молчание незнакомца Керу совершенно не понравилось. Никой реакции на слова, ничего. Хоть бы головой кивнул или помотал! Нет, «спаситель», так и не утонив свой «статус», молча дождался, пока немертвый закончит сборы, и сорвался с места, указывая путь. Кер бесшумно последовал за ним, не отставая и не обгоняя. По давней, выработанной годами привычке, убийца жался к стенам, огибая пятна света, сливался с тенями. Лишняя предосторожность никогда не помешает, а уж тем более сейчас, пока немертвый находиться в логове врага, смертельно опасного, превосходящего численностью, силой и вооружением. На стороне Кера была только скрытность, неожиданность и некий незнакомец, да и тот под вопросом.
Двигался «спаситель» уверенно, ни разу не задумавшись на развилке, не притормозив перед дверьми. Словно бывал тут столько раз, что маршрут въелся в память, выучился до автоматизма.
Кер’Сарес решил подумать над этим позже. Клинки ему так и не вернули, однако незнакомец совершенно не боялся поворачиваться к немертвому спиной. Тоже странность и тоже на потом. Сейчас - бесшумный бег по коридорам, гонка, призом в которой станет свобода и жизнь. А жить хотелось, чтобы там не говорили о том, что о нежити.
Распахнув последнюю дверь, спаситель неожиданно затормозил, так и оставшись в проходе. Немертвый сразу метнулся к косяку, прячась от случайного взгляда за стеной и в тени незнакомца, вглядываясь во двор. Увиденное совершенно не обрадовало и не вдохновило Кера – толпа инквизиторов, снующих туда-сюда, несколько караульных на стенах с арбалетами, и самое главное – куча факелов, свет которых разгонял уютные тени, и контрастно вырисовывал в наступающих багровых сумерках приготовления к костру.
Подумать, был ли «побег» просто уловкой, или же сам незнакомец удивлен не меньше немертвого, времени не было, Кер успел сделать всего один шаг назад, стремясь скрыться в крепости, как неожиданно сильнейший поток воздуха буквально толкнул немертвого в спину, заставил налететь на «спасителя» и вышвырнул обоих во двор.
Самое неприятное, перед порывом магического ветра (а иначе, откуда такие сквозняки в крепости?) прозвучала неутешительная фраза о готовности инквизиторов радостно водить хоровод вокруг праздничного костерка.
Оба беглеца оказались как на ладони – ярко освещенные светом факелов, под прицелом арбалетов и цепким взглядом старика на балкончике. Мысленно пожелав всем вышеперечисленным смерти, желательно прямо сейчас, немертвый бросил быстрый взгляд на незнакомца, уже обнажившего клинки (Кера, между прочим!) и, кажется, тоже посматривающего на немертвого.
- Их двое! – удивленно сообщил один из караульных со стены.
«Да ну? А я и не заметил» - мысленно фыркнул Кер, и тут же рванулся назад, уходя от стрелы. Потом резко в сторону, спасаясь от еще одной. За компанию, немертвый успел дернуть «спасителя» за собой.
Стреляли по ногам, явно желая обездвижить, но не убить. Еще бы, иначе «праздника» не состоится, труп сжигать не так интересно, как еще соображающего пленника.
Сейчас Кер поблагодарил остановившееся сердце и полуживое тело за отсутствие адреналина – разум был чист, движения четко выверенные, никакой панической атаки.
В погоню устремились инквизиторы, стоящие во дворе и стало еще веселее – теперь Кер метался, уходя не только от стрел, но и от свистящих рядом мечей.
Взвизгнул один инквизитор – шальная стрела проткнула плечо, войдя точно между сочленениями доспехов. Нарочно так не выстрелишь, не прицелишься, а случайно – всегда пожалуйста. Кер выхватил у него из руки меч, одновременно с этим пнул в грудь, отправляя на землю, тут же присел, блокируя удар сверху, бросился кувырком, спасаясь от вонзившегося в землю копья…
Не забывали атакующие и о «спасителе», видимо, уже мысленно рассчитывая сжечь обоих – с подсобниками темных тварей разговор был коротким.
Хаотичные на первый взгляд метания Кер’Сареса имели под собой вполне логичный маршрут, медленно, но уверенно немертвый пробивался к стене, к неприметной двери, что вела на узкую лестницу, потом на стену, поближе к свободе и подальше от старика на балконе. Немертвый вполне обоснованно подозревал, что этот человек - маг, при том не из слабых. Жалобно звякнула сталь – Кер неудачно блокировал очередной выпад, и в руке остался лишь обломок, куски же разлетевшегося лезвия частично засели в плече и груди немертвого, частично остались в теле нападающего. Добавив раненому по челюсти рукоятью, немертвый резко схватился за край плаща, поймал тяжелой тканью стрелу, не давая впиться в тело, потом и вовсе намотал ткань на руку,  успел перехватить удар, прорубивший и мнимую защиту и руку убийцы до кости. Однако плащ сыграл свою роль – в другой ситуации такой удар лишил бы Кера руки.
Резко схватив атаковавшего за запястье, Кер дернул его вперед, добавляя коленом под дых, выхватил из ослабевшей руки клинок, дополнил рукоятью по русой макушке. Инквизитор покорно улегся отдыхать на пару часов. Устроить же ему более длительный отдых не получилось, немертвый словил по затылку сам, да с такой силой, что его швырнул вперед, и протащило по земле. Посмотреть, кто его так осчастливил, Кер не успел, в плечо, чуть выше локтя, вонзилась стрела, прибив тело к земле. Кое-как вывернувшись, убийца успел блокировать удар, нацеленный срубить несговорчивому пленнику голову. Шутки кончились, теперь инквизиторы желали уничтожить нежить любым способом, неважно, сорвет это намеченную на вечер программу или нет.
Спину проткнуло копье, прошло насквозь, через сердце, припечатывая обратно к земле не успевшего полностью выпрямиться немертвого. Выдернув копье, инквизитор пнул затихшего Кера в бок, проверяя, способен ли еще противник двигаться, или уже все. Не увидев реакции, нагнулся, не дожидаясь спешащих товарищей, и поплатился за наивность – когтистая рука вцепилась в горло инквизитора. Не давая ему опомниться, Кер взвился на ноги, выставив перед собой сопротивляющегося парня как щит, потом пинком в живот отправил на подбегающую парочку.
А противников словно и не убывало. Убить немертвый никого не убил – не было времени и возможности, но несколько лежали на земле, одного – раненого стрелой своего же оттаскивали подальше от места потасовки товарищи.
«Быстрее! Нужно действовать еще быстрее!» - стучало в висках, и убийца упрямо бросался вперед, уходя от атак, кое-как блокируя трофейным, непривычно длинным мечом выпады, пинался и раздавал тумаки. Он не отходил от стены, стараясь всегда прижиматься к камню, защищая спину и не давая себя окружить.

Отредактировано Отрекшийся (15-09-2011 15:59:31)

«Времени мало».
Эта мысль не хотела отпускать немертвого. Каждый удар, каждый блок, уворот, рывок… Это стоило сил, энергии. Кер прекрасно знал – с такими ранами ему долго не пропрыгать. От силы – остался час, при самом благоприятном стечении обстоятельств. А при неблагоприятном... Немертвый, сцепив зубы, отразил очередную атаку, снова рванулся к заветной двери.
Силы человеческого тела ограниченны. Уставая, человек замедляется, теряет внимательность, становиться слабее. Все это происходит постепенно, человек чувствует, сколько еще он сможет бежать/сражаться/работать, чувствует постоянно, мозг анализирует каждое повреждение, и если рана будет критичной, он даст сигнал.
Тело немертвого забыло эти навыки. Проткнутый насквозь, задетый кучу раз, даже с отрубленной конечностью, Кер мог продолжать сражение в исходном темпе, бежать не замедляя шаг, получать новые раны… До поры, до времени. Несколько раз убийца загонял себя до того, что просто падал, и валялся трупом от нескольких часов, до суток, пока организм не восстановит минимум сил. Предотвратить такой насильственный отдых можно, только поев мяса. Свежего, идеально – сырого, еще с кровью. Вот только  немертвый отдавал себе отчет, что сейчас мяса раздобыть банально негде. На людей он даже не смотрел, еще не настолько все плохо, чтобы давится человечиной.
На пути вырос массивный инквизитор с полуторником на перевес. Паскудно ухмыляясь, мужчина сразу пошел в атаку, целясь в шею. Кер поднырнул под удар, тут же отшатнулся от следующего, и не успел увернуться от меткого пинка. Отлетев к стене, немертвый перегруппировался, взвился на ноги, и тихо ругнулся, он оказался зажат в углу. Атакующий, видя что нежити просто некуда бежать и уворачиваться, зане меч над головой, и с силой опустил лезвие.
Быстрая прокрутка рукояти в левой, основной руке, и трофейный меч оказался над головой, придерживаемый за кончик правой рукой. Единственный доступный блок в такой ситуации. Однако разница в физической силе была и вправду слишком велика – меч немертвого, увлекаемый вниз силой удара срезал пласт кожи с ладони, сорвался вниз, а вражеское лезвие глубоко вошло в плечо присевшего от удара убийцы. Пока мужчина тянул меч, явно надеясь повторить удачный маневр, Кер подло пнул его в пах, добавил с кулака по челюсти, и сам получил по сломанным ранее ребрам.
Дикий крик перекрыл топот ног, суету сражения, стоны раненых и боевые кличи атакующих. И инквизитор, и нежить одновременно повернули головы, уставились на эшафот.
«Леший!» - во время боя у немертвого не было времени следить, куда двигается го союзник, оставалось только надеется, что незнакомец не растеряется и пойдет следом, прорываясь к стене. Однако…
«Каким ветром тебя понесло в центр?!» - злая мысль, продиктованная отчаяньем и страхом за чужую жизнь.
Кер рванулся вперед, помочь раскидать окружение, однако нападавший инквизитор тоже очухался, кинулся в бой. Зашипев, немертвый продолжил рубиться, стараясь закончить бой как можно скорее, из-за спешки совершая кучу ошибок – не будь он нежитью, и ошибки эти стоили бы ему жизни. Скулы и переносицу кольнуло – вражеский меч, самым кончиком задел по лицу немертвого, оставил длину полосу, перерубил хрящ в носу.
Сам Кер достал противника всего пару раз. Один – удачно, правая рука мужчины повисла, как плеть. Второй - не слишком, и царапину на щеке инквизитор даже не заметил.
- Да сдохни ты уже, придурок! – несколько гнусаво прорычал Кер, бросаясь в очередную непродуманную атаку. Весь бой выглядел как свара дворовой отощалой шавки и медведя.  Немертвый наседал, совсем немного теснил противника, уже отвоевал кусок земли для маневра, но… Этого мало, слишком мало. Время на исходе, незнакомца, кем бы он там ни был, сейчас просто порубят на куски, а старик на балконе начал что-то бормотать.
Вспыхнувший огонь заставил испуганно выдохнуть всех, отшатнуться от эшафота. Во внутреннем дворе началась настоящая паника, когда загорелся один из инквизиторов, бросился к воротам, поджигая все на своем пути и дико крича.
Мужчина, что сражался с нежитью, внезапно развернулся, плюнул на долг, честь и славу и драпанул к воротам, успев пробежать за секунду до того, как пламя преградило путь. Кер за ним не успел, отшатнулся от жара, уже добровольно прижался к стене. Горело практически все – спасительная дверца тоже была объята пламенем. Бывший саар не замечал, что огонь ничего не сжигает, не до того ему было. Кожа начала нагреваться, боль скручивала тело. Еще не сунувшись в костер, Кер ощутил на себе мощь огненной и светлой магии, сплетенной в одно целое, целью которого было уничтожать таких тварей, как он.
«Да щас!» - злобно прошипел Кер, не заметив, что даже не произнес это вслух, «Да щас! Я найду выход! Не сдохну тут!»
Вышвырнув чужой клинок в огонь, немертвый развернулся, подпрыгнул, уцепившись за камни стены, попытался подтянуться. Если бы не раны – у него, может быть, и получилось бы перелезть через стену, а так, правая ладонь, со срезанной кожей, подвела. Темные, для искаженного зрения Кера – черные, сгустки холодной, полусвернувшейся крови оставили след на стене, рука соскользнула, и немертвый шлепнулся спиной на землю. Тут же взвился на ноги, готовый повторять пытки до победного, но услышал за спиной хриплое, тяжелое дыхание. Резво развернувшись, Кер так и застыл, глядя как спаситель, которого убийца уже записал в мертвые, пробирается сквозь пламя, раздвигая магическую стихию руками. Картина была жуткой, противоестественной, дикой, невозможной. Немертвый отшатнулся, спасаясь и от пламени и от странного мужчины.
Когда незнакомец, кивнув, пошел обратно, расчищая путь, иррациональный страх поутих, заткнутый инстинктом самосохранения и вспыхнувшей надеждой.
Убийца пошел следом, чуть ли не прижимаясь к спине человека, чувствуя, как на руках и лице сухо трескается кожа.
Время! Каждая рана, каждый ожог, все это забирало драгоценное сейчас, невероятно важное, необходимое время. Ослепленный жаром, Кер почти ничего не видел, темный силуэт с почти светящимся пятном крови на плече – яркая, яркая кровь, запах который перекрывал все остальное. Немертвый шел следом, даже не заметив сперва, как они миновали ворота. Осенние сумерки показались зимней ночью, после объятого ярким пламенем двора.
Незнакомец упал, и Кер не сразу сообразил, что рана на плече  относится к тяжелым, очень тяжелым…
- Договор… Прошу… договор… крови…
Времени думать, что за договор, чем аукнется в будущем, и как вообще действует не было. Как и времени решать, нужно это или нет. Незнакомец был на грани, и немертвый никак не мог помочь, только добить.
«Если бы Рокем была тут…»
А рука нежити, со срезанной кожей, перемазанная черной кровью, уже схватила покрытую светящимися каплями алой крови ладонь живого, сжала. Кер потянул на себя, второй рукой ухватившись чуть выше локтя мужчины.
- Делай, что надо, любой договор. Выживи!
Кер сам не узнавал своего голоса. Вот так бросить человека, пострадавшего при попытке спасти нежить, рисковавшего собой, немертвый просто не мог. Если есть способ – пускай делает, что надо. Убийца был уверен – хуже ему, ходячему трупу, не станет.
Тут же правую ладонь начало покалывать, потом жечь.
Вопль-вой-крик далеко разнесся по округе, немертвый отчаянно пытался вырвать сгорающую руку, с ужасом глядя, как его серая кожа истлевает под пальцами незнакомца. Слишком поздно Кер сообразил, что договор мог быть (и был) заклинанием светлой магии. Несколько секунд показались часом. Когда же немертвый тяжело опустился на землю, и, наконец высвободил руку, с губ сорвался нечленораздельный мат, в вперемежку со стонами. Кожа, мясо, жилы, мышцы… Все сгорело, даже на костях остались черные полосы.
Рука двигалась через силу, пальцы, полностью лишенные плоти, представляющие собой скелет, почти не гнулись, но жалеть себя не было времени. Поднявшись, и едва удержавшись в вертикальном положении, немертвый огляделся, и уже выбрал маршрут бегства. В лес, под спасительную сень деревьев, поближе к влажной земле, а еще лучше - водоему, да  хоть к луже! Там можно и затаится, и отлежаться, и погоню обмануть. Драпать по дороге было бы верхом глупости - догонят в два счета, да и встречи со случайными путниками тоже не желательны.
Инквизиторов рядом не было, из форта доносилось истошное ржание лошадей, запертых на конюшне, обезумевших от страха, калечащих друг-друга. И вой псов, уже мысленно простившихся с жизнью. Не скоро живность придет в себя, если вообще придет.
- Вставай, нужно бежать, - каждое слово приходилось выдавливать из глотки, с трудом произносить внятно. Минус еще несколько драгоценных минут за напряжение голосовых связок.
Перевязывать рану просто не было времени и возможности – вся одежда была в грязи и пыли. Убийца только сейчас сообразил, что ладонь живому промыть тоже не помешало бы. Ядовитая или нет, но его давно сгустившаяся кровь точно не пойдет на пользу человеку. Подхватив незнакомца, Кер закинул его руку себе на плечи, прикинул вес. Сойдет, повезло, что мужчина весил сравнительно мало.
Взять с места разбег не получилось, немертвый набирал скорость медленно, размеренно. Разница в росте была чуть ли не на голову, и Кер, как не старался, все равно не смог бы потащить спасителя на спине. Так, может, хоть ногами перебирать будет, все ускорение.
В лес, подальше от форпоста и инквизиторов немертвого гнало то дикое, звериное чувство страха и желание жить. Нужно было бежать, прятаться, пока есть такая возможность. Паника рано или поздно уляжется, псов успокоят. У них есть не больше суток, а сутки, если подумать, это так мало…
Десять минут бешеной гонки, Кер сжигал себя, все силы, оставшееся время ради того, чтобы пройти лишний аршин. Мысль бросить человека или еще лучше, съесть живого и восстановить свои силы, в голову убийцы просто не приходила.
Немертвый часто дышал, чувствуя, как сломанные ребра царапают легкие. Все, предел.
«Не могу больше…» - и как вспышка, как хлесткая пощечина, - «Должен!»
И Кер бежал дальше, до хруста стискивая зубы, не обращая внимания, что клык проткнул губу насквозь. Бежал ровно до того момента, как разум просто не отключился. Тело шлепнулось на землю, без движения, дыхания, подвернув под себя руку. Все. Предел был достигнут. Внутренние резервы сожжены. Все.

Отредактировано Отрекшийся (19-09-2011 17:59:47)

Немертвый открыл глаза, уставился в светлеющее небо. Мысли лениво ползали в голове, растворяясь в неизвестности всякий раз, когда Отрекшийся пытался сконцентрироваться на чем-то определенном.
Подняв правую руку, Кер подержал ее перед глазами, отрешенно рассматривая бинты.
Все, произошедшее после падения осталось для немертвого тайной за семью печатями. Да и о минувших событиях пока были разрозненные воспоминания, не складывающиеся в общую картину.
Пожар, побег, горелая плоть, застенки, допрос… Нет, не тот порядок.
Ладно, скоро все встанет на свои места.
Кер перевернулся на бок, тяжело поднялся на колени, опираясь на левую руку, и прижимая к груди правую, сел. Тело казалось слабым, больным, разбитым, что в принципе, было не так уж и далеко от истинны, сломанные ребра даже не подумали зажить, разрубленное плечо все так же ныло, проткнутая грудь отзывалась болью на любое движение.
Но сильнее всего болела правая ладонь. Словно до сих пор горела – искры перебегали на предплечье, до локтя и выше, отдавая в ключице. Давно так немертвому не досталось. Чудо, что выжил.
Больше всего Кера удивило место – он не помнил, чтобы пересекал реку, упал он куда ближе к крепости. Значит, труп перетащили сюда…
Непонятого спасителя и след простыл – остался только ворох окровавленных тряпок, поверх которого валялось оружие Отрекшегося – оба меча, кинжал и стилет. Все на месте.
А рядом валялся дохлый конь. Кер злобно сощурил глаза, глядя на это безобразие, потом принюхался. Нет, сдох не так давно, еще даже не пахнет, да и сильно окоченеть не успел.
Осмотр лошади заставил немертвого покачать головой, поражаясь небрежности всадника – это же надо было бросить коня, даже не ослабив подпругу! Вздувшиеся вены на животе животного были красноречивее любого рассказа. Узда не была привязана, значит, конь после долгой скачки мог (что наверняка и сделал) напиться воды.
Вздохнув, Отрекшийся подавил брезгливость и гордость. Пускай и подачка, но жрать, именно жрать, рвать мясо зубами, заглатывать куски не жуя, хотелось дико.
Взяв кинжал, Кер присел рядом с трупом, быстро начал шкурить, срезая самые сочные куски мяса с ляжек лошади, и шлепая на траву. Работать одной рукой было неудобно, однако правая отзывалась болью на любое движение. Провозился немертвый около получаса, и за это время умудрился разделать только ляжки.
Сил терпеть больше не было, жрать хотелось безумно. Даже не разведя костерок (хотя планировал пожарить вырезку), Отрекшийся вцепился зубами в первый кусок, заставил себя прожевать, не торопиться. А потом – с рычанием вцепился в кусок, уже практически перестав себя контролировать, быстро заглотил, хапнул следующий. Утолить голод и более-менее прийти в себя удалось, только когда кучка вырезки на траве уменьшилась вдвое.
Кер брезгливо отряхнул перепачканную лошадиной кровью руку, досадливо матюкнулся. Он ненавидел, когда получалось так. Немертвый всегда держал себя в руках, контролировал каждое действие, не позволял инстинктам и эмоциям брать верх над разумом. Кер был уверен – разумное существо на то и разумное, чтобы уметь вовремя себя остановить. Не потому что выглядит «неприлично», «мерзко», «страшно», а потому что самому в душе противно.
Даже когда Отрекшийся восстанавливал силы за свет трупа врага – человека, он полностью отдавал себе отчет в своих действиях, разум не мутнел. А теперь…
«Значит, повреждения слишком серьезные», - отрешенно подумал немертвый, заходя в воду. Одежду он снимать не стал, полез купаться так, в воде решив размотать бинты и посмотреть на зудящие, начавшие заживать раны. Впрочем, беспокоила только рука – Кер долгое время набирался духу, чтобы размотать тряпки, коими неизвестный спаситель заботливо обмотал рану.
Знать бы еще, кто такой добрый, и какие цели преследовал неизвестный, вытаскивая нежить из лап инквизиции.
Кер думал, что удастся выяснить это позже, когда совершиться побег. В коридорах времени разговаривать не было, как и во время боя. А потом – незнакомец сам был не в состоянии вести беседы.
Тряпки разматывались плохо и медленно, слой за слоем – дергать и срывать Отрекшийся просто боялся, памятуя о том, во что превратилась ладонь после договора.
«Жаль, даже поблагодарить не успел» - мелькнула мыслишка. В том, что человек выжил, Кер не сомневался – не птички же сюда притащили его тело, и не они перевязали раны. Значит, таинственный договор сработал, и человек исцелился. Что ж, уже хорошо. Долг частично уплачен.
Тряпки поддались, и немертвый мрачно уставился на голые кости, покрытые копотью. Было страшно пробовать сжать ладонь – Керу все казалось, что рука сейчас рассыплется на отдельные косточки, которые тут же унесет течением.
Опустив руку в воду, Отрекшийся медленно сжал кулак, с каким-то туповатым безразличием глядя на совершенно невозможное – полностью лишенная плоти, ладонь покорно сложилась в кулак, отозвалась болью. Потом разжалась. Кер пошевелили каждым пальцем в отдельности, убеждаясь, что они не потеряли подвижность, как-то мрачно усмехнулся, глядя на обугленные куски плоти на запястье. По-хорошему  их бы следовало срезать, вот только Кер боялся, что оставшейся плоти окажется слишком мало, для регенерации. Хотя немертвый и так сомневался, что рука когда-нибудь придет в норму – слишком сильные повреждения, да еще и нанесенные светлой магией.
Кер никак не мог припомнить никакого похожего заклинания у Рокем, являющейся магессой света, на ум почему-то приходила магия тьмы, с перекачкой сил от одного к другому. Немертвый только вздохнул. Ладно, уже все закончилось, и стоило не так дорого, как могло бы.
Отрекшийся сел на дно, погружаясь с головой под воду, начал вымывать из волос лесной сор, копоть и кровь.
Вылез на берег Кер спустя час. Рассвет уже занялся, и немертвый, зайдя поглубже в лес, решился развести костер – естественно бездымный, предварительно выкопав «рукав» для отвода дыма.
Подкоптив мясо и обсохнув, Отрекшийся замотал руку тряпками, уберегая от лишних движений, зафиксировал на перевязке, как при переломе. Мясо пришлось завернуть в листья, чтобы не пачкать более-менее приведенную в норму одежду. Оружие уже привычно занимало свое место на поясе и в голенищах сапог.
Раны на плече и на груди уже начали подживать, затягиваться – к наступлению ночи от них не останется и следа, если Кер будет не слишком выматывать себя, и останавливаться поесть.
Оттащив коня подальше от речушки, чтобы трупный яд не отравлял воду, Кер не сильно стараясь, закидал лошадь ветками, поленившись закапывать. Все равно спрятать все следы не удастся.
Посмотрев на небо, Отрекшийся собрал нехитрый скарб, поправил рубашку, чтобы дырка на груди не так выделялась и не спеша побежал через лес, стремясь не куда-то, а подальше от крепости Иов, от инквизиторов и их псов, что с остервенелым упорством будут выслеживать нежить.
Кер далеко не первый, и точно не последний раз, в своей долгой жизни оказывался в лесах, облаченный в рванье и без детинки в кармане. Ничего, выживал, и теперь выживет, главное – чтобы погоня не добралась, а все остальное мелочь.

...Рука, вопреки всем опасениям, полностью зажила через пару месяцев. Кер дольно быстро вернулся в круг наемников, не распространяясь о своем небольшом приключении, и не пытаясь выяснить личность спасителя. Это было бы заведомо бесполезно, однако оглядываться Отрекшийся стал чаще, и крепость Иов обходил по широкой дуге.
О свойствах договора Кер’Сарес так и не узнал, посчитав передачу сил одноразовым заклинанием...

Конец флешбека.

Отредактировано Отрекшийся (22-09-2011 02:57:36)