Про таких говорят – заноза в заднице.
– Я гнал его как кабана. С каждым новым ударом копыт о землю наше расстояние сокращалось. Он постоянно оборачивался, постоянно. И в его глаза был ужас. Такой неподдельный. А еще непонимание. Погоня забавляет меня куда больше, чем убийство. Но и это надоедает, ведь если смотреть на жертву чуть дольше, то может и жалость проснуться. Если собираетесь убивать, никогда не думайте более 5 секунд, ибо потом вы уже не захотите этого делать. Передумаете.  Но не прошло и секунды, как я уже достал арбалет и прицелился. Все то-время, время погони, он был добычей, и лишь когда я прицелился он стал жертвой, заказом. Я был готов выстрелить, и выстрелил. Но этот гад, да ему словно сам Творец сказал повернуться! Я так-то целился в спину, в левую лопатку, что бы стрела пробила сердце и он умер мгновенно, но он повернулся! Этот гад повернулся. Стрела вонзилась куда-то в грудь, вправо вроде. Он, конечно, упал с лошади, но еще хрипел и кашлял. Судя по всему, я попал в легкое, так что он так и так умрет…
– Стрелы были отравлены? – Эддард впервые за время всего рассказа перебил наемника.
–Что? –Убийца неподдельно удивился, на лице появилось самодовольная улыбка. –Нет. Это же подло.
Нэд шумно выдохнул и закрыл глаза. То, что сейчас творилось в его голове было смесью разочарования, недовольства, но самое отвратительное, это капля страха во всем этом.
– Так вот значит,  если он не умрет от дырки в легком, то будь уверен, его загрызут звери. Может даже оборотни. Да и пешком далеко ему не уйти, я же забрал его лошадь. Мне дали за нее пятнадцать золотых. Я развернулся и поехал обратно, но проехав метров двадцать, я решил обернутся посмотреть, не жрет ли его уже какой-нибудь волк. Но я увидел рядом с ним женщину. Видно вышла из леса. Она стояла рядом с ним, а потом вроде наклонилась. А больше я ничего не смог разглядеть, лошадь быстро скакала и я так же быстро отдалялся.
В каждом слове наемника слышалось самоудовлетворение, он гордился собой. Именно эта гордость раздражала Эддарда больше всего. Даже, пожалуй, больше того что эта имперская крыса осталась жива.
– Где его теперь искать? –Спокойно спросил эльф, но кто бы знал как тяжело ему сейчас давалась эта спокойная интонация. Как тяжело было не сорваться.
–Искать? Зачем?! – В голосе слышался смех, –Он уже мертвец. Ему даже та женщина не поможет, если она не ведьма, конечно. Да там и ведьма не поможет, он же еще и с лошади упал.
-Где. Их. Искать. –Каждое слово было словно отчеканено. Спокойствие уходила с каждым новым слогом произносимым Эддардом.
-Там неподалеку я видел заброшенную хижину, если она и решила ему помочь, то она явно остановится там… По среди леса будет опасно, а там должно быть поспокойней.
-Сколько времени займет дорога?
-Не знаю точно, но если выехать сейчас, то до ночи точно можно добраться. Даже до заката можно успеть. Мне выезжать?..
-Да, из города. Тут тебя теперь вряд ли наймут. – «Я об этом позабочусь.» -Твои деньги ты получил за лошадь. Я не заплачу ни империала за то, чего ты не делал.
-Что!? Мы так не договаривались…
-Да? А как же мы договаривались? Я плачу за мертвых.
-Тогда что мне помешает убить тебя, и забрать деньги?
-Ничего. Разве только то, что ты находишься в моем заведении. На первом этаже стоит стража, на улице, наверное, её тоже полно, а еще несколько людей знают, что я встречался с наемником, они даже видели тебя. Ты, конечно, можешь убить меня, но сам проживешь не особо долго. Максимум до заката, или чуть дольше, до суда. Моя смерть не зачтется тебе на виселице, но ты, разумеется, можешь меня убить. А можешь отплыть на корабле, на закате. Выбирай.
Около десяти секунд они смотрели друг на друга, а потом наемник кинул на стол кожаный мешочек, видно с деньгами, так как при ударе о стол его содержимое звонко брякнуло. Затем он вышел, оставив дверь за собой открытой.
-Гордость – утешительница слабых. – Тихо сказал Нэд забрав кожаный мешочек с монетами.
Он расхаживал по комнате минут пять, из угла в угол, словно измеряя и проверяя свои измерения на несколько раз. Потом он сел на кресло, и попробовал отвлечься от всего читая.
Взгляд скользил по строчкам, но буквы еле складывались в слова, а слова в предложения. Каждую строку приходилось перечитывать на один, а то и на два раза. Мысли были заняты абсолютно другим. Он и злился, и был разочарован, и боялся. В голове крутился лишь один вопрос – что делать? Искать другого наемника и тратить время и деньги? Но где, опять же, уверенность, что он завершит начатое? Может стоит сделать все самому? Что бы быть уверенным, чтобы сомнения покинули мысли. Если хочешь что-то сделать хорошо, сделай это сам. Разве не так звучит его кредо?
Он скакал уже около двух часов, солнце уже начинало садится. Если наемник правильно описал дорогу, то он должен был увидеть хижину минут через тридцать. Ветер дул в лицо, развивал волосы, сейчас Эддард больше был похож на гонца, или наемник. Темно-зеленая рубаха, кожаный жилет вместо кафтана, широкий кожаный пояс с висящим на ним клинком, и решительность в глазах.
Солнце окончательно село, прежде чем он заметил хижину  вдалеке. Эддард прекрасно понимал, что топот копыт может выдать его, и те  кто находится в хижине смогут что либо предпринять, из за более выгодного положения. Так что лошадь пришлось привязать к дереву и дальше двинутся пешком. Первые пять метров он пытался идти слишком осторожно, неестественно, но с каждым шагом он вживался в роль «тихого убийцы».
Толи Нэду казалось, толи из хижины действительно шел дым. Но если они действительно были там, в этом не было ничего удивительного. По его собственному мнению, он шел достаточно тихо, так что по идеи его они услышать не должны. Он просто должен был зайти, убить неубитого и, если потребуется, женщину-ведьму, или не ведьму, это не играло особой роли. Можно было бы ей просто заплатить. Что и как делать дальше Эддард бы решил по обстоятельствам.
За два метра до двери в хижину Нэд достал клинок из ножен. Лезвие ловило отражение луны. Эльф подошел к двери, и осторожно толкнул её, крепко сжимая в руке рукоять ножа. Дверь предательски скрипнула и открылась. Первым что увидел Эддард – это фигуру напротив, главное, что бы это было не последним, что он увидит в своей жизни. Эта фигура поставила его в некое замешательство, в ступор. Идти в «лобовую атаку» было не в его стиле, он надеялся, что все будут спать, он тихо сделает свое дело, и отчистит свой разум от тревог, но вот сейчас в его планах что-то пошло не так…