В трели насекомых всё ещё отчетливо ощущались отрешенность и покорность; монотонный и однообразный ритм казался безвольным. Их неотчетливую и тихую речь было невозможно понять, они были погружены в себя без остатка. Лишь отдельные слова оборотень узнавал: “мать”,  “труд”, “помощь”, "направление", "освещение"… До отвлеченных насекомых нельзя было достучаться, лишь раз Гавис смог краем уха расслышать от пролетающего у арки светляка что-то, звучащее как "чужой" или "чумной", а может и "чулок".

Ещё прежде, чем путники успели уйти далеко, до чуткого слуха Гависа донеслись какие-то звуки со стороны оставленной ими комнаты, заставившие оборотня остановиться и прислушаться. Сперва это было хаотичная возня, но среди неё ему удалось разобрать чей-то кашель, а позже и голоса. Похожи, они больше не были одни, но были достаточно далеко и в достаточно петляющем туннеле, чтобы слабый свет факела не выдал их присутствия. Разобрать речь или понять, что там происходит, с такого расстояния было попросту невозможно.

Стоило признать, что идея создать факелы из подручных средств себя оправдала: передвигаться в свете пламени стало значительно легче, ноги не так часто попадали в трещины, цеплялись за торчащие корни и сам шаг стал проворнее. Беда лишь, что переход занял лишь несколько минут - настолько коротким оказался туннель, и заканчивался он так же, как и начинался: щелью в каменной стене. И если в прошлый раз протиснуться было непросто, то в этот не обошлось без возни: несколько особо выступающих плит мужчинам пришлось выбить силой, убедившись сперва, разумеется, что по ту сторону явной угрозы не наблюдается.
Помещение, в котором они оказались, было отстроено по тому же принципу, что и предыдущий зал - не возникало сомнений, что они находятся всё в том же сооружении и просто перешли из одной его части в другую. Здесь потолки были ниже, а синтез с природой был лишь в зародыше: ни корней тебе, ни мха - лишь горсть парящих разрозненно светящихся насекомых в пустом пространстве, потревоженных пламенем факела. Сама комната оказалась Г-образным коридором, с широким лестничным маршем, ведущим наверх, с одной стороны, и массивной деревянной дверью - с другой.
Сомнений в том, какое направление выбрать, не возникало - ведь желание оказаться снаружи, подальше от всего этого кошмара, одолевало путников уже довольно долгое время. Но стоило им подняться лишь на несколько ступеней и завернуть за угол, они увидели ещё одну массивную дверь, сквозь щели и замочную скважину которой лился свет. За дверью был слышен разговор:
-  ...роба и Савруса. Ормалк следом двинул, чаво не напутали штобы! Коробы слишком тяжелы и полны дерьма каковата, мать его так, магики к ним даж не притрагиваюца - поди, да принеси, да погрузи только щебечут, пташки. Не магиков это дело, мышцами работать - курвины дети. А как дичь жрать, что Мельхин подстрелил - так за ушами трещало ого! Сучья мать, а мы чо жрём? А? Ну, братаны, чо мы жрать должны? Похлёбку тухлую, штоб они ейную всю жизнь себе в хлёбалы заливали.
- Тишшшше, Корн, ишь напетушился. А сам раскланивался перед ними так, шо коль орехи рассыпь у ихних ног - той не пришлось бы мне их ща кулаком разбивать, ты бы лбом наколол на всю бригаду. Щедро платють, говорю, да и работа не пыльная. Ты на то дерьмо в коробах глаз положил, чаво ль? Я радь порошочков каких-то да камушков светящихся шею подставлять не товой. Расплатются, и поминай, как звали.
- А шо с Хордом случилося, вам что, не пыльно, курвины дети? Эта падла рыжая даж пальцем не пошевелил, шоб спасти мужика - а мне што его женушке сказать, ну?
- Производственные риски!
- Тьфу на вас!
За дверью послышались разгневанно приближающиеся шаги.

Со скрипом отворилась дверь, голоса стали громче - по ту сторону помещение сотрясал хохот: мужчины искренне потешались над разгневанным Корном и его угрозами в их сторону. Задержавшись у порога ровно столько, чтобы красочно расписать, в каких позах он имел их жен и матерей, ничего не подозревающий мужчина, трахнув напоследок дверью и бормоча себе под нос проклятья, пошаркал вниз. Охваченный злобой, застилающей все прочие чувства, он стал лёгкой добычей для отшельника - тот скрутил её, как котёнка - только ничего не понимающие зенки в страхе мигали, глядя на бородатого незнакомца, зажимающего ему рот. Корн всегда был трусом. В свете факела был виден проступающий на его лице пот - Гау тоже без добычи не остался, ловко схватив на лету падающую горящую палку.

Бегающие глазки Корна вертелись в глазницах, как ошалелые. Это ж надо было так вляпаться: смех Мельхина и улюлюканье усатого подонка из Рёга звучат совсем близко, а стоит как следует напрячь глотку - и эту самую глотку самым скотским образом перережут, и всё, корми червей, дурняга Корн. От нарисовавшейся картинки, бледное лицо мужчины стало ещё бледнее, кажется, его начало мутить и трясти. Едва было начавшийся крик застрял глубоко в глотке, когда он принял мужественную попытку взять себя в руки. Голос предательски дрожал и не хотел звучать тихо.
- Пощ-ща-д-дии..те... Т-там.. Н-нав-верх-уу... во-ор-руж-же-ны-ны.... Е-есть д-дру-г-гой пы-пу-уть... Т-тун-нель... Ты-там! - дрожащим пальцем Корн указал на щель в стене, через которую путники пришли. - Н-не у-убив... - тут голос мужчины от волнения совсем перестал его слушаться.

С ежеминутно отступающим заиканием, Корн поведал Тхару, что наверху магов может и не быть - они редко задерживаются снаружи. Насколько отшельник понял из несвязной речи мужчины, "сучье племя" не отчитывается перед простым людом, приходя и уходя, когда им в головы взбредёт. И во время своего пребывания редко покидают нижнюю часть сооружения... описать которое Корн не сумел. По его словам, в соседней комнате находилось ещё четверо мужчин, а снаружи их было около дюжины, наёмники в основном. И рыцарь. Рассказ разбавляли периодические просьбы о пощади и заверения, что он никому ни о чем не расскажет, пусть лишь оставят ему жизнь.

По ответам мужчины выходило, что снаружи уже близок полдень, а в это время зачастую приезжают новые магики. По туннелю он сам не ходил, но те же магики им периодически пользуются, уйдут в одну сторону - а вернутся снаружи, с чего он и предположил, что выход на свет там имеется. Дверь внизу же ведёт вглубь сооружения, куда их периодически забирают на физические работы, и самим по себе им там гулять не дозволено - магики бдительные надсмотрщики. Те самые магики и сейчас где-то там, чем-то заняты, и вместе с ними несколько его, Корна, ребят.

- К-как к мы-магикам? - Корн выпучил глаза на отшельника, выражение его лица было на редкость кретинским, - Зы-за-ачем? - Похоже, он даже не осознал толком, что в его руке появился тяжелый кусок острой стали, так неловко и с сомнением он держал клинок. В глазах мужчины читались растерянность и непонимание происходящего, они бегали по помещению, будто выискивая притаившийся ответ. То, что предлагал ему бородатый воин, он, казалось, не мог взять в толк.  - Бэ-бежать вам надо, гы-говорю... Не дог-говоритеся вы сы-сними... Пэ-паршивая пэ-парода... Уоэх... - Мужчина вздохнул и присел на корточки, прислонившись спиной к холодному камню. Кажется, предложение Тхара его раздосадовало.

- З-затруднительное пол-ложение... - помотал головой Корн. Хорошим он был мужиком, пускай и трусливым: справедливость везде искал в этом паскудном мире, даже в том днище, из которого не смог за всю жизнь выбраться. Страх и неуверенность всегда затягивали назад бедняку, как отчаянно он не пытался найти лучшую жизнь для себя и своих детей. Вот и сейчас сомнения его терзали, какой породы люди перед ним - невинные и попавшие в отчаянное положение скитальцы, или гады последние.
Тяжелые раздумья Корна прервал скрип вновь отворившейся двери. Рука Тхара мгновенно зажала мужчине рот, хоть тот и выглядел скорее озадаченным, чем готовым на риск. Откуда-то сверху раздался голос, с которым Корн до этого вступал в перепалку:
- На обиженках телеги возят, Корн! Давай, я ж шутки шутковал, нечего пыжица! Товой, шайка этих засратых бандюг прибыла, встречаем. Слышал? Овой, парни, этот дурень свалил вниз, походу. Коооорн! Таскать ща будем, слышал? Ты маску прихватил, или на тебя взять? Ай, тьфу... - дверь с шумом захлопнулась.
Тхар убрал руку, и судя по поведению мужчины, он и не собирался сопротивляться. Теперь он выглядел ещё более озадаченным, у него в голове что-то явно происходило.
- Ох-ох, дурно то как... Ещё и этих падонков принесла нелёгкая. Те ещё сукины дети, колючие и задиристые. Косо посмотришь на них - промеж лопаток киркой получишь, хрен оправишься. Отбросы, которых из сёл гонят. А их потом вербуют для... - Корн странно покосился на путников, - всякого. Если их сюда отправили, значь, внизу нашли что-то тяжелое - таскать придётся много. Вам бы... притаица в туннеле, а? Этим путём сейчас шастать туда-сюда будут, может, удачу за хвост поймаете, а?

***
Через некоторое время, наверху раздались голоса - мужчины громко приветствовали друг друга и ещё громче перебрасывались шутливыми подколками; кто-то кого-то узнал, и теперь быстро обменивался с ним последними новостями. Но много времени этот процесс не занял - "сверху" им в довольно грубой форме напомнили, что они сюда не прохлаждаться спустились. После короткого молчания, раздался приглушенный хохот, свидетельствующий о том, что последовало так же пару шуточек в адрес матери напоминающего, а затем дверь открылась и первая группа направилась вниз. За ними - следующая. А потом ещё одна, но в отличие от первых двух, эти остановились неподалёку от прохода, и до ушей путников донёсся знакомый голос Корна:
- А я вам повторяю, шо двоих приказано отправить по туннелю в северную часть, к мэтру, мать его, Таргусу. Оглохли, шоль? - голос Корна звучал громко, как будто он пытался объяснить что-то редкостным кретинам, - Да ступайте хоть к демонам на пир, мне то чаво! С начальством сами разбиратися будете! Токмо если ума есть крупица, не станете магиков злить. То-то же, вижу, призадумались и правильное решение созревает. Токмо побрякушки свои оставьте. Приказ! Мэтр Таргус - типчик нервный, его сталь пугает, испепелит ещё чарами, не нароком. Коробки таскать пришли, а не людей резать! Да хоть мне, наверх отнесу - никто пальцем не тронет ваше добро, кому оно потребно! У нас тут за кражу знаете чаво магики делают? И то верно, давайте, давайте... А теперь слушаете, вни-ма-тель-но! - с нажимом сказал Корн, - Как вас звать? Тебя, высокий? Гэрх? А тебя, худощавый? Лисвист? Гэрх и Лисвисит! - крикнул Корн, хлопнув в ладоши, - правила безопасности! Повязки вы одеваете не для того, шоб никто вас не признал, - неоправданно повышенный тон звучал явно не для ушей двух остолопов, - а для того, шоб не задохнуться от ядовитых газов внизу! Усекли? Чавой-то мне знать, чем они пропитаны! Воняют, зато ногами вперёд не вынесут! Да безопасно там, ссыкуны треклятые, шоли? Не положено факелы туда брать, газ взорвёца, и кирдык! Ступайте давайте, пока мэтр Таргус не рассвирепел. Будете его слушаться, он ещё и сверху накинет деньжат - чаво не говори про него, а не скупой! Ишь, зенки заблестели. Дуйте, давайте, у меня тож работы невпроворот, заболтали меня тут!
Пустив пару ругательств в спину поднимающегося наверх Корна, мужчины на ощупь начали передвижение по туннелю, не подозревая, что их там может ожидать.